Семирамида. Михаил Ишков

знаешь? – обратился он к Буре.

      Тот что-то буркнул в ответ.

      – Поставьте его на ноги, – приказал наместник.

      Стражники исполнили приказание. Буря попытался освободиться, однако воины еще крепче сжали его.

      – Господин, я – посланец от Ардиса, начальника конной стражи каравана, который отправился в Дамаск.

      – Да ну! – восхитился Иблу. – А кто такой Ардис?

      – Господин! – с отчаянием воскликнул Буря. – Позволь мне поговорить с твоим племянником?

      – Почему не со мной? – удивился Иблу.

      – Потому что ты не знаешь Ардиса.

      – Это что-нибудь меняет?

      – Меняет, господин. Где твой племянник, господин?

      – На охоте.

      – Где его супруга Шаммурамат?

      – Тоже на охоте.

      Буря внезапно и звучно зарыдал, вновь попытался вырваться.

      Стражи еще сильнее сжали пленника. Тот ослаб, обвис на руках. Воины перевели дух, и в следующий момент Буря изловчился и ударил одного из стражей ногой в пах. Тот вскрикнул, выпустил руку. Буря тут же освободившейся рукой ударил кулаком другого. Ему удалось вырваться. Он бросился к Иблу. Наместник побледнел, вскочил, взялся за рукоятку ножа, однако скиф упал ему в ноги, взмолился:

      – Господин, если тебе дорога честь семьи… Если тебе дорого счастье Нинурты… Если тебе пришлась по сердцу Шаммурамат, срочно направь воинов, чтобы те окружили ее и никого не под пускали…

      В этот момент его ударили рукояткой меча по голове, и Буря потерял сознание.

      Иблу презрительно глянул на стражей.

      – Плохо держите. Скажете Ушезубу, что я недоволен. Этого привести в чувство. И побыстрей!

      Бурю окатили водой из кожаного бурдюка. Тот встрепенулся, встряхнул головой. Иблу подсел к нему поближе, приказал:

      – Говори.

      – Нельзя, господин. Чужие уши.

      – Ты больше не будешь бросаться на меня?

      – Нет, наместник. Ты – моя единственная надежда.

      – Хитро и непонятно. Все прочь.

      – Господин, – бросился к нему появившийся Ушезуб. – Я знаю этого человека. Он буен и своенравен.

      – Он точно из вавилонского каравана?

      – Да, но…

      – Все прочь! – повысил голос старик.

      Воинов, сбежавшихся защищать господина, как ветром сдуло.

      – Говори! – приказал он Буре.

* * *

      Нет более захватывающего развлечения, чем облава на диких ослов. В иных местах их называют онаграми, кое-где куланами, но, как ни назови своевольное животное, взять его, особенно в степи, – трудное дело.

      Здесь нужна сметка.

      Следопыты, с утра следившие за стадом, обнаружили себя, когда онагры двинулись к реке на водопой. Многочисленно-плотной, изогнутой цепью всадники отсекли животных от реки и постарались поворотить их в сторону обрывистых террасных откосов, где прятались засады.

      В неприступных обрывах кое-где были заметны ложбины, проточенные водами, стекавшими с раскинувшегося повыше террас просторного, обильного разнотравьем плато. В одной из таких промоин притаились Нинурта, Шами и Набу-Эпир,