Семирамида. Михаил Ишков

всплеснул руками. Заметив группу скакавших поблизости всадников, он крикнул, указывая на удалявшуюся с опушки женщину:

      – Остановите ее!

      Скакавший впереди незнакомый бедуин поворотил вслед за Шами. За ним последовали еще четверо всадников. Нинурта с недоумением отметил, что таких воинов в его отряде вроде не было, но в следующий момент Верный вскочил на ноги и, к своему ужасу, Нинурта обнаружил, что его верный друг захромал. Тут еще одна несуразность бросилась в глаза начальнику конницы – вслед за странными чужаками проскакал не кто иной, как воин из охраны каравана, который следовал в Дамаск. Как же его звали?! Нинурта так и не смог вспомнить, проклял себя за забывчивость, за мнительность – сердце действительно вдруг забилось часто, беспокойно, – подозвал телохранителей.

      Шаммурамат, увлеченная погоней, не заметила, как оторвалась от охотников, как потеряла из вида мужа. Она подгоняла и подгоняла Рыжего. Оказавшись в лесу, Шами быстро сообразила, почему старая самка уводила сюда свой косяк, – здесь конь с седоком не так увертлив и быстр, как менее крупные животные. Ослица, ловко меняя направление, с легкостью продиралась через кусты. Шами приходилось то придерживать Рыжего, то пускать во весь опор. Вдруг Шами почувствовала, как ее приподняло в воздух и швырнуло наземь. Приземлилась в зарослях дикого винограда, чем всегда были обильны леса Ассирии.

      Попыталась вскочить на ноги, однако не тут-то было – высохшие стебли держали крепко. Если бы не помощь двух мужчин, протянувших ей руки, вряд ли она сама сумела бы скоро выбраться из зарослей. Когда ноги обрели свободу, Шами попыталась выдернуть руки, однако чужаки крепко сжали ее запястья и, придерживая на весу, потащили женщину в глубь леса.

      – Стойте! – приказала женщина.

      Те не обратили внимания на ее окрик.

      – Стойте, вам говорят! – еще решительнее прикрикнула Шами.

      Неожиданно с правой стороны донесся требовательный голос. Это был один из телохранителей Нинурты, он приказал стоять и не шевелиться. Ответом была стрела, пущенная из-за ствола дерева и проткнувшая ассирийцу горло. Это было так неожиданно, что женщина на миг потеряла дар речи. Ее поспешно втащили на коня, кто-то вскочил сзади, намотал ее волосы на руку, зажал рукой рот. Затем началась бешеная скачка, и женщине пришлось то и дело зажмуриваться. По груди и ногам то и дело хлестали ветви деревьев. Как только конь остановился, ее ударили по голове, и Шами потеряла сознание.

      Очнулась от озноба. Почему-то стало страшно холодно. Она попыталась шевельнуть рукой, ногой – не тут-то было. Спиной почувствовала что-то шершавое, твердое – вероятно, ее привязали к стволу упавшего дерева. Что совсем непонятно – ее тело было полностью обнажено. Она была вся, как есть.

      Шами, почувствовавшая, как по телу ползет что-то липкое и мерзлое, попыталась вырваться. Это «что-то» шлепнулось в траву. Ее передернуло от отвращения, когда жутких размеров слепень сел на правую грудь. Где-то недалеко начала