Семирамида. Михаил Ишков

смутился.

      – Нет… мои люди подтвердили… но…

      – Ты полагаешь, что получил бы от этой скифянки больше, чем получил от меня?

      Бен-Хадад возмутился.

      – Как ты могла подумать такое? Какое мне дело до этой продажной девки, когда у меня есть ты!

      – Я вовсе не ревную к этой скифянке, мне нет до нее дела. Я озабочена безопасностью государства.

      – То есть? – не понял царь.

      – Не лучше ли сохранить в тайне все, что случилось в пустыне, – предложила молодая женщина, – и воспользоваться случаем обмануть ненасытного Салманасара?

      – Как? – заинтересовался Бен-Хадад.

      – Это надо обдумать, мой царственный. В этом деле спешить нельзя. Иди ко мне, я тебе объясню…

      Насладившись друг другом, Гула пощекотала ноготком плечо царя.

      – Меня пугает, что народ Ашшура поверил этой гнусной лжи. Притязания скифянки на родство с Иштар опасны.

      – Эти дикие варвары готовы поверить чему угодно, лишь бы броситься на чужое добро.

      – Сейчас важно сохранить в тайне существующее положение вещей. Это поможет нанести ассирийцам удар еще до того, как они отправятся в поход.

      – Ты полагаешь, что, уличив твою сестру во лжи, мы выиграем первую битву? Внесем смуту в их ряды?..

      – Еще какую! Предупреди старшего евнуха, чтобы тот держал язык за зубами. Пусть Сарсехим еще раз попадет в плен к ассирийцам. Вопрос, что он им выдаст?

      Бен-Хадад вскочил с ложа, шагнул к окну. Он испытал прилив энтузиазма.

      – Ты права! Ты очень права, драгоценная! Твой евнух известит Салманасара, что мы ждем подмогу из Египта.

      – А мы ждем оттуда подмогу?

      – К сожалению, повелитель реки уклонился от ответа.

      – Вот и хорошо. Пусть Сарсехим сообщит, что фараон собирает войско. Только нельзя настаивать, принуждать этого мошенника.

      – Конечно, любимая. Он узнает об этом обок, а в послании, которое он должен будет тайно доставить твоему отцу, будет написано, что мы с благодарностью примем и его помощь.

      – Теперь – что касается Шами, – откликнулась с ложа сводная сестра. – Нельзя позволить этой проныре утвердиться при дворе Салманасара. Ей следует немедленно указать на ее место. Было бы уместно подвергнуть мошенницу испытанию.

      – Какому?

      – Об этом мы еще поговорим.

* * *

      В тот же день к вечеру над городом собрались грозовые тучи, и на Дамаск благодатно опрокинулись небеса. Дождь лил до утра и щедро напоил землю. С рассветом город ожил. Жители выбегали на улицы, славили Бен-Хадада, затем толпами повалили к храму Баала, засыпали храм цветами. Радовались все, даже местные шлюхи – не храмовые, величественные и надменные, но самые что ни на есть обыкновенные, промышлявшие телом на кладбищах и городских рынках. Весь день они отдавались бесплатно и с нескрываемой охотой.

      Храмовые же после полудня пошли в пляс. Время от времени то одна, то другая скидывала с себя одежды, распаляя толпу до предела. Ближе к вечеру жрецы организовали торжественный вынос статуй Баала и Ашерту, а в сумерках праздник переместился