Лето с Макс на краю земли. Дмитрий Трифонов

Согласись, есть морожку под дождём круто!

      – Определённо можно сказать, что я никогда раньше не ел мороженое под дождём.

      – Интересно ведь?

      – Ну, необычно.

      Мы пошли молча, наслаждаясь мороженым, дождём и этим вечером. Раньше я никогда не любил дождь, но с Макс всё стало по-другому. Самые обычные вещи стали какими-то особенными. К тому моменту, когда мы доели, мы оказались буквально в нескольких шагах от моего дома.

      – Хорошо погуляли, – удовлетворённо резюмировала Макс.

      – Уже всё? – расстроился я. – Может быть, ещё погуляем?

      – Тебе ещё рисунок на конкурс рисовать.

      – Я сегодня уже пробовал – получилось какое-то гэ.

      – А если я попрошу нарисовать для меня? Нарисуй дождь на далёкой-далёкой планете. Пусть там будут растения, обретшие волю и речь. И таинственные сверкающие камни – осколки метеоритов, рухнувших на планету из глубин космоса.

      – Вот это фантазия у тебя! Тебе самой бы картины рисовать!

      – Я подумаю над твоим предложением. Так что насчёт моей просьбы?

      – Хорошо, я попробую. Я не обещаю, что получится, но я попробую.

      – Вот и славненько. Я пошла. Пока!

      – Подожди! Давай я тебя провожу!

      – Спасибо, но нет. Я тут рядом живу – сама дойду, не маленькая.

      – Но…

      – Не-е-ет! Провожать меня не надо.

      – Давай я хоть тебе свой номер телефона оставлю – напишешь, как дойдёшь.

      – Я же уже говорила, у меня нет телефона.

      Не желая больше препираться, Макс решительно направилась прочь. Я только успел крикнуть ей вслед:

      – Пока!

      И весь в смятении отправился домой.

      Глава 5

      Надо ли говорить, что в субботу я проснулся в не сильно лучшем расположении духа, чем днём раньше. Да, Макс вернулась, и это было потрясающе. Но почему она не захотела, чтобы я её проводил? Ведь даже друзья провожают друг друга. И неужели у неё на самом деле не было телефона? Ведь это было просто нелепо. Эти мысли мучили меня весь вчерашний вечер, и, конечно, никакого рисунка, о котором просила Макс, я не нарисовал. Я просидел допоздна, придумывая различные причины, по которым она могла так себя повести: от того, что родители могли заругать её, увидев её с парнем, до того, что у неё и так уже был парень и она не хотела, чтобы он увидел её со мной. На практике любая причина могла оказаться правдой, но больше всего я склонялся к тому, что Макс не хотела, чтобы её увидели именно со мной: не важно кто – важно было то, что ей было стыдно гулять со мной. Вот почему она предпочла встретиться со мной на уединённом кладбище поездов. И вот почему она позвала меня гулять в дождь.

      Сегодня на небе не было ни облачка. Яркий свет солнца заливал двор. А это означало, что если мы с Макс и увидимся, то только на кладбище поездов. Но во сколько? Должен ли я был ждать вечера или нужно было пойти сейчас? Невозможность связаться с Макс вызывала во мне странное чувство: с одной стороны, это неприятное осознание зависимости от случая и непонимание, как планировать день, но с другой стороны, какая-то странная свобода, как будто отсутствие