Паутина судьбы. Валентин Пушкин

Некоторые нашлись, другие затерялись.

      – А моя? – спросил тогда, побледнев, Морхинин у Лямченко. – А мой роман?

      – Тебе, Валерьян, повезло. Твоего римского поэта Цедилко нашел. Рванул к главному редактору, радуясь, шо не погиб от налетчиков. Поставили они «Проперция» официально в план издательства, если оно, конечно, останется, а не превратится в пивную фирму.

      – Господи, помоги! – взмолился Морхинин и вспомнил, сколько раз он поил Владимира Цедилко и водкой с хорошим обедом в привокзальном ресторанчике (редактор жил в Лобне), и коньяком у какого-то художника, и снова водкой – у себя в комнате – почти до состояния лунатизма.

      Ездил бывший хорист и в гости к Цедилко за город. Там познакомился с его братом. Они выпили довольно много водки, купленной Морхининым, и пылко говорили о внутренней оккупации России западными агентами. Причем Владимир Цедилко стучал по столу остервенело и громко кричал: «Пора, братья! (Хотя брат его присутствовал только один.) Пора собирать силы в кулак!»

      Все это Морхинин рассказал Обабову, и тот, придя в отличное настроение, поздравил своего коллегу с явным положительным сдвигом на литературном поприще.

      Морхинин тоже приободрился, получив в бухгалтерии «Передовой молодежи» довольно крупный в его понимании аванс за «Проперция», хотя деньги были уже совсем не той ценности, что еще пару лет тому назад.

      На следующей неделе Цедилко напомнил Морхинину о его согласии принять участие в сборнике о героях Отечественной войны 1812 года, ибо приближался один из юбилеев Бородинского сражения.

      – Так вот, Валерьян, – сказал Цедилко значительно и даже с долей надменности, – я приготовил письмо директору музея «Панорама Бородинской битвы». От имени нашего издательства ему рекомендуется оказать содействие подателю сего письма гр. Морхинину материалами, имеющимися у них в архивах, о герое-партизане Дорохове.

      Морхинин принял письмо от Цедилко обеими руками, столь торжественным показался ему этот деловой акт. Аккуратнейшим образом положив письмо на дно кейса, которым он заменил недавно свой старый портфель, Морхинин совершил даже полупоклон представителю издательства.

      Затем он поспешил к «Панораме» и принял строгий вид: мол, писатель явился с официальным заданием редакции. В небольшом вестибюле плотный охранник, одетый почти по-военному (хотя без погонов и петлиц), выслушал желание посетителя говорить с директором. Несколько помедлив, он взял трубку телефона и доложил:

      – Георгий Секлитиньевич, тут к вам гражданин просится. Пропустить?

      Охранник потребовал паспорт. Раскрыл его и долго сверял черты морхининской физиономии с фотографией. Паспорт вернул. Опять помедлил и неохотно разрешил.

      По ковровой дорожке, солидной лестнице с бронзовыми перилами Морхинин подошел к высокой двери и постучал. За дверью что-то сказали: он не разобрал, но понял, что войти можно. Обнаружил большой с антикварным оформлением