Нормандский гость. Владимир Москалев

со мной в Компьене. Это меня устраивало, тем более, что погода не благоприятствовала длительной осаде: стоял март, люди мерзли. Я снял осаду и отошел в Санлис.

      – Остальное мне известно, – сказал Карл. – Архиепископ, конечно же, не выполнил твоих условий и не разрушил имперские замки.

      – Мало того, – поспешно добавил Людовик, – он послал туда сильные гарнизоны, будто бы кто-то уведомил его о моих планах захватить эти замки. Но я догадываюсь: это Герберт, больше некому. А тут еще епископ Ланский Асцелин…

      – Ты получил мое письмо в начале этого года? Понял, наконец, что он любовник твоей матери? Он был им и тогда, при твоем отце. Я знал об этом и пытался раскрыть Лотарю глаза на измену жены… а он изгнал меня. Не зная, какой найти предлог, он использовал первый подвернувшийся под руку, обвинив брата в клевете.

      – Этот Асцелин тоже имперский прислужник, как и моя мать. Ну да с волком дружить – по-волчьи выть. Я выгнал обоих, приказал им убираться из королевства. А они нашли приют… у Гуго.

      – Они упали в ноги сильного, моля его о защите, – мрачно изрек Карл.

      – Теперь вы видите, дядя, все ополчились против меня. Даже Эд и Герберт, верные слуги отца, замурлыкали у ляжек толстухи Аделаиды. Впрочем, после смерти своего сеньора они продолжали также верно служить и его жене. И вот теперь, когда все отвернулись от меня, лаская преданными взглядами красные сапожки на ногах Феофано и тройной подбородок ее свекрови, мамочка Оттона шлет мне предостерегающее письмо. Она угрожает войной, если я не прекращу нападок на Адальберона.

      – Высоко же она ценит жизнь реймского ренегата, коли решилась на такое, – обронил герцог. – Тебе стоит призадуматься, племянник: слишком велики у империи шансы на выигрыш.

      – Я не отступлюсь от своего! – решительно отрезал Людовик. – И я избавлюсь от реймского волка, мечтающего напиться франкской крови. Суд назначен на двадцать седьмое марта. Осталось ровно два дня.

      – Кто же будет судить архиепископа помимо тебя? – усмехнулся дядя. – Его сторонники, такие же слуги империи?

      – Мои вассалы, вся франкская знать!

      – Не боишься последствий необдуманного шага?

      – Кто посмеет подать голос против франкского короля?

      – Римский папа и император Оттон.

      – Меня поддержат герцоги и графы.

      – Голос одного из этих двоих будет весомее.

      – В своих владениях я – король, и архиепископ Адальберон – мой вассал.

      – Это не понравится империи, тебе не стоит наживать в ее лице врага. Резолюция суда не должна вызвать недовольство. Феофано уже косится на тебя из-за Вердена; неугодный ей вердикт заставит ее двинуть на Лан свои войска.

      – Но я не могу оставить безнаказанным этого реймского плута!

      – Ты стоишь на зыбкой почве, тебе следует свернуть на грунт.

      – Искать мира с империей?!

      – Только тогда она закроет глаза на этот суд.

      – И отдать ей Верден? Одно из двух главных епископств! Ворота Лотарингии!

      – Если