Напиток мексиканских богов. Звезда курятника. Елена Логунова

цыкнула мне в ухо Тяпа. – Если ты скажешь: «На меня напали», это повлечет дальнейшие расспросы – кто напал, почему напал… А ты и сама ответов не знаешь. Зачем же будоражить общественность?

      – И, кстати, надо еще разобраться, откуда тут взялся этот гражданин, не сам он ли тебя ударил? – с подозрением спросила Нюня.

      Мысль о том, что этот добрый человек на самом деле может оказаться злым невидимкой, меня встревожила, однако начатую фразу надо было как-то заканчивать, поэтому я вздохнула, маскируя возникшую паузу, и с печальной доверительностью договорила:

      – На меня… опять накатило. Эпилепсия, знаете ли!

      – Ужасная болезнь! – подхватив тему, показательно закручинилась артистичная Нюня.

      – Наследие предков! – брякнула Тяпа.

      – По ацтекской линии от Кецалькоатля, – изобретательно добавила я, кстати вспомнив единственное известное мне божество ацтеков.

      – Они все вымерли! – всхлипнула Нюня.

      – Тоже сильно болели, – припечатала Тяпа.

      В целом получилось очень душевно. Я сама едва не всплакнула над суровой судьбой своих мексиканских пращуров, массово скошенных ужасной хворью.

      – Кстати, эта версия загадочного исчезновения цивилизации ацтеков и инков ничуть не хуже тех, что выдвигают антропологи, – заметила эрудированная Нюня.

      – Как-как вы сказали? Ацтеки из Бангалора? – неожиданно заинтересовался добрый человек.

      Глядите-ка – еще один антрополог!

      – Нет-нет, бангалорские мы по отцу, – выкрутилась Нюня.

      – А ацтекские – по матери! – уже сердясь, хамовито рявкнула Тяпа.

      Но надежда на то, что добрый человек не настолько добр, чтобы сверх необходимости затягивать общение с потомственной эпилептичкой из рода древних мексиканских негодяев, не оправдалась.

      – Нечасто в наше время встречаются люди, так много знающие о своих корнях! – похвалил меня он. – Скажите, а вы нарисовали генеалогическое древо вашей семьи?

      Я мгновенно представила себе это древо, корнями уходящее в основание Анд – с одной стороны, и в отроги Гималаев – с другой, в виде огромного неохватного баобаба, произрастающего на шести дачных сотках нашего семейства. Высится оно, закрывая собой полнеба, над бабулиными клубничными грядками, а я стою внизу с малярной кистью и размашистыми мазками живописую родовое чудо-дерево на холсте, натянутом на заборе. Я впечатлилась воображаемой картиной и потрясла головой:

      – Нет, еще не нарисовали. Только собираемся.

      – Слушайте, а ведь и правда здорово было бы собраться всей семьей и сотворить что-нибудь такое, эпическое, чтобы на века, для потомков, до седьмого колена! – не вовремя воодушевилась Нюня.

      – Тань, насчет коленок: может, ты уже оденешься? – осекла энтузиастку прозаичная Тяпа.

      Это заставило меня вспомнить, что светскую беседу на историко-антропологическую тему я веду в неподобающем виде. Будь это еще возможно, я бы покраснела.

      – Вы не могли бы отвернуться? – смущенно спросила я