Кактус Нострадамуса. Ванна с шампанским.. Елена Логунова

дура, не напрашивайся!

      Они:

      – Qualora?! Qualora?!

      Вика – непонятно, кому именно:

      – А ты не каркай!

      Я – всем:

      – А ну, тихо! – И хрясь по столу кулаком!

      И стало тихо.

      – Хорошее дело – язык жестов, получше эсперанто! – Я с гримасой боли потерла отбитую руку. – Но вернемся к нашим кадаврам. Если я правильно понимаю, вам нужен кадавр, да? Кадавр?

      Для пущей понятности я артистично изобразила кадавра в процессе становления: схватила себя за горло, вытаращила глаза и захрипела. Типа, Отелло и Дездемона, два в одном.

      – Кадавр, кадавр! – оценив реализм постановки, бурно возрадовалась итальянская публика.

      – Все ясно, им нужен труп, – скороговоркой объяснила я Вике. – А у нас, по несчастливой случайности, как раз недавно был один, ты помнишь?

      – Век не забуду!

      Я сползла со стула и присела, показывая, что кадавр, которым мы еще недавно располагали, был ма-а-аленький. В смысле, невысокий:

      – Карлик! Кадавр-карлик, си?

      – Карло! Карло!

      Ликование публики достигло предела.

      Я поклонилась и села, немного утомленная «вспомогательными» телодвижениями, но чрезвычайно довольная собой.

      Пока пираты радовались, я со снисходительной улыбкой объяснила соратнице:

      – Итак, этим симпатичным парням не нужны наши трупы. Им нужен их собственный труп, вернее, их знакомый труп. Тот самый карлик.

      – А! Так они хотят знать, где он? – Вика наконец тоже включила мозги.

      – Думаю, да.

      – А как мы им это объясним?

      – Очень просто!

      Я послала пиратам лучезарную улыбку и сообщила – вроде как на итальянском:

      – Иль кадавре дель Кампо ди Фьори!

      Две пары смородиновых глаз подернулись туманной дымкой непонимания.

      Сто пудов, не филологи они!

      – Небось они думают, что мы их драгоценного кадавра на рынке продали! – не выдержав напряжения, нервно захихикала Вика. – Подзаработали на торговле недвижимостью!

      – Может, ты горицвета пожуешь? – тихонько предложила я ей. – Он помогает от нервов.

      – Может, уж лучше сразу аконита? Он от всего помогает! – И эта истеричка затряслась в пароксизме смеха, как отбойный молоток.

      Я поняла, что никакого толку от ее участия в дипломатических переговорах не будет, и вернулась к своей персональной пантомиме. Она мне давалась уже без труда, легко и вдохновенно. «Экспериенциа эст оптима магистра», – как говаривали древние римляне. Опыт – лучший учитель!

      Я изобразила небольшого компактного кадавра.

      Покачала на руках воображаемое тело.

      Пробежалась с ним по комнате.

      Опустила невидимую ношу в углу у печки.

      Потыкала в этот угол перстом, очертила в воздухе квадрат и со значением сказала:

      – Кампо ди Фьори!

      Прыгнула в пустой угол сама и замерла там, как чучело суслика, изображая кадавра «на приколе».

      – О-о-о! Си! Си!

      Пираты закивали.

      – Кажись, до них дошло, – обрадовалась Вика. – Может, мы тогда пойдем?

      Она