Кактус Нострадамуса. Ванна с шампанским.. Елена Логунова

я отказалась и понадеялась, что проявленное мною благородство мне зачтется.

      Несмотря на то что торговые ряды с площади уже убрали, народу на Кампо ди Фьори было много.

      Полотняные шатры откочевали к стенам зданий и теперь укрывали от солнца многочисленных посетителей кафе и ресторанов. По открытой части площади сплошным потоком шли туристы. Шарканье обуви и ровный гул голосов время от времени перекрывали выкрики тех, кому было особенно весело.

      Я с завистью косилась на пребывавших в лени и праздности граждан за столиками.

      Эх, если бы не приблудный труп, мы бы сейчас тоже безмятежно вкушали итальянскую жизнь в ее лучших гастрономических проявлениях: остро пахнущую зелень из бочек, помидоры черри с лотков на площади, сыр из больших стеклянных банок…

      И вино по два евро за бутылку из плетеных корзин, которые будто сами путаются под ногами у покупателей маленького магазина!

      И кривобокую пиццу, сочетающую в пасторальной гармонии хрустящее тесто и размятые помидоры!

      И горячую, с богатыми залежами сыра, обильно кровоточащую мясным и томатным фаршем, лазанью, при виде которой мой желудок умиленно екает, а рот наполняется слюной! И суп из бычьих хвостов, и жаренные в кляре цветки тыквы!

      Я сплюнула на брусчатку кипящим ядом и взяла себя в руки.

      Не до еды нам сейчас и не до отдыха!

      – Куда его? – Запыхавшийся Зяма притормозил и огляделся.

      – Вон в тот уголок, – подсказала я.

      Мы закатились в тихий угловой куст, поблизости от которого совсем недавно велась какая-то лоточная торговля.

      Там сиротливо валялись пустые деревянные ящики, картонки и раздавленные пластиковые стаканчики. С одной стороны угол огораживала увитая цветущей зеленью решетчатая стенка террасы уличного кафе, с другой – переносной стенд-раскладушка, прикованный за ногу цепью к чугунному столбику. Текст объявления на стенде был размашисто начертан красным мелом – по-итальянски, так что мы его не поняли.

      Мы взяли два ящика, перевернули их, установили в углу. На один пересадили из коляски «мексиканского хилера», на втором разложили наши гербарии. Подобрали с асфальта картонку и моим черным карандашом для глаз размашисто начертали на ней: todo por $ 100.

      – Это адски дорого – по сто баксов за пучок лебеды! – поежилась простушка Настя. – Никто не купит!

      – На то и расчет, что торговца нашего никто не станет беспокоить, – объяснила подруге смышленая Вика.

      Зяма тоже проявил сообразительность: нашел несколько гвоздей, вооружился камнем и прибил пончо «хилера» по подолу к ящику, надежно зафиксировав тело в вертикальном положении.

      – О, да ты на все руки мастер! – с явным умыслом похвалила его Виктория.

      Польщенный Зяма прижал к сердцу руку с булыжником.

      – Это ты еще не видела, как ловко мой братец лепил на стену – прямо под краску – груды морских звезд и ракушек! – хмыкнула я, торопясь испортить им обоим неуместное лирическое настроение. – Моллюски из раковин выползти не успели,