Проснись и обернись. Алексей Корнелюк

не против.

      Зайдя на кухню, я плотнее зашторил малюсенький угол, через который проникал крохотный лучик света, и поставил чайник.

      Достав единственную чашку, на автомате закинул в неё пакетик чая и уселся на стул, подтянув к себе ноги.

      Повернув шею, я взглянул на полку с ключами, где меня ждала эта странная, но притягательная книга.

      От неё, словно от поверхности закипающей воды, как будто поднимались еле заметные волны. Немного погодя они начинали бурлить, превращаясь в пузыри.

      “ЩЁЛК”.

      Вскипел чайник.

      Встав, я наполнил чашку до краёв и, прижав руки к керамической поверхности, смотрел, как поднимается пар.

      Достав телефон, я открыл заметки и начал писать: “Найти книгу «Отстойные полезные привычки»”… Палец завис над клавиатурой.

      Приложив губы к чашке, я, слегка подув, сделал маленький глоток.

      На телефон пришло уведомление. Отркываю месседжер.

      “Какой-то хрен хакнул нашу систему”.

      Следующее:

      “Сервак лежит уже 10 минут, тебя где носит? Хи маст дай”.

      Сделав глоток, я ещё раз покосился на книгу и тут же вспомнил, сколько денег осталось на счету.

      Хрустнув шеей, я взял чашку и, на ходу щёлкая пальцами свободной руки, пошёл к компу.

      Ладно, лишние несколько минут погоды не сделают.

      Сажусь, закрываю глаза, на ощупь тыкаю на кнопку включения на мониторе и готовлюсь отрабатывать зарплату.

      Всё время, пока я сидел за столом, меня не покидало странное чувство тревоги, и неспроста.

      Глава 6

      А этот хакер потрепал мне нервы.

      Несколько часов подряд я латал дыры в системе и ещё столько же создавал новые защитные барьеры.

      Чай давно остыл.

      Поднеся кружку к носу, я брезгливо отпил.

      С внутренней стороны чашки поверхность почернела.

      Массируя виски, я прикрыл глаза.

      – Он мне точно недоплачивает, – тихо сказал я.

      Взяв со стола эспандер, я отвернулся от компа, уставившись на стену.

      Обои сверху, свисая дугой, отклеились, оголив серый бетон.

      На уровне глаз висели школьные грамоты по математике.

      Все за первые места, остальные я выбросил.

      Облокотив голову на подголовник кресла, я мысленно перенёсся в воспоминании в одну из олимпиад.

      Лакированная парта, неудобный стул, внутренняя сторона стола, утыканная жвачками, чёрные полосы на линолеуме и задачки на скорость.

      Это был мой мир, где я царь и бог.

      Для меня ничто не представляло такого интереса, как нерешенное уравнение.

      В тот день, однако, я облажался и вернулся к отцу с грамотой со скромным третьим местом.

      – Не позорь меня, – сказал он и, скомкав грамоту, как фантик от конфеты, кинул её мне в лицо и отвернулся.

      Я, всхлипывая, поднял с пола комок бумаги и поплёлся в комнату.

      В тот момент я мечтал, что отец возьмёт меня за руку и скажет: “Сын, я люблю тебя”, – но моим мечтам не суждено было сбыться.

      Вынырнув