Ремесло Теней. Призма тишины. Роман Титов

Под маской, идеально имитирующей человеческое лицо, обнаружилась плоская физиономия из металла и пластика. Вместо рта – щель вокодера, вместо носа – небольшой выступ для того, чтобы накладка не оставалась пустой. Глаза походили на человеческие – белые, лишенные век, шарики с черными зрачками посередине. Эдакий немного гротескный гибрид робота и человека.

      – Так вы и есть Кукольница? – спросил я, стараясь занять стремившуюся отвиснуть до самого стола челюсть делом.

      Гомса, которому, судя по недовольному виду, такое разоблачение пришлось совсем не под душе, раздраженно проворчал:

      – Скажи-ка, все лейры такие гении или ты особенный?

      Понимая, что лишний раз в ссору лучше не ввязываться, я не ответил. Легкий шок, вызванный столь внезапным разоблачением, почти прошел, однако понимание собственной неосведомленности в теме, которую собирались затронуть, заставило позволить Эйтн продолжить беседу. Невозмутимая, будто сама состояла сплошь из металла, она проговорила:

      – Вы здорово над собой поработали. Не узнать.

      Роботесса, которая больше не пыталась прикидываться стариком, хихикнула – точь-в-точь девица на свидании.

      – Ну что вы, моя госпожа, это лишь начало. Окажись в моем распоряжении больше времени и средств, я бы не ограничилась заменой конечностей и простыми накладками. В сравнении с тем, к чему я хочу прийти, все это не более чем баловство. Ради отвода посторонних глаз. Слишком много народу все чаще и чаще стали вспоминать Кукольницу. Я решила обезопасить себя.

      – Обезопасить от кого?

      – Как я уже сказала, слишком многие в последние дни заинтересовались моей скромной персоной. То тут, то там всплывают разговоры на темы, которые мне не по душе, и ведут их личности, которые мне не нравятся.

      – Уж не пресловутых ли агентов Томеи вы имеет в виду? – наплевав на собственное стремление молчать, спросил я, отчего был удостоен внимания вытаращенных глаз.

      Жуткая помесь человека и машины кивнула:

      – В том числе.

      – Что б вы были в курсе, мы тут по поручению Мамы Курты.

      – Как ни странно, я догадалась. – И роботесса кивнула головой на шею Эйтн. – Узнала ее фирменный почерк. Сколько же она вам отпустила времени, моя госпожа?

      Эйтн отмахнулась:

      – Не столь важно. Проку будет больше, если вы все-таки поделитесь с нами информацией, которую с таким упорством оберегаете.

      – Откуда начинать, моя госпожа? С сотворения мира или сразу перейти к главным событиям?

      Я не подозревал, что протоколисты способны выдавать чистейший сарказм, но, похоже, язвить для Кукольницы было так же естественно, как носить чужое лицо. Она даже руки на груди сложила с подчеркнутым пренебрежением. Милый Аппасориди окончательно исчез, уступив место хамоватой роботессе.

      Эйтн на провокацию не поддалась, все тем же ровным тоном проговорив:

      – Начните с момента, когда ваше самосознание пришло к выводу, что бегство – лучший способ избежать утилизации.

      – Вы не угрожаете?