Завидные невесты. Ева Финова

по сторонам и поняла с неудовольствием, это он обо мне.

      Делать нечего. Вышла из толпы и медленно отправилась на место собственной казни. Во всяком случае, настроение у меня были соответствующее.

      Мой палач прищурился и пожевал губы.

      – Дорогуша, мне кажется, я где‑то вас уже видел, – удивил он.

      Даже не буду оборачиваться, чтобы лицезреть злорадство той самой нахалки, которая в нашем разговоре прибавила мне лет тридцать.

      – Быть этого не может, – спокойно ответила я. – Я вижу вас впервые.

      – Точно? – не унимался старик.

      Подошла ближе и со всей уверенностью сообщила ему:

      – Точнее просто не бывает. Если бы я имела честь видеть вас ранее, я бы вряд ли забыла столь знаковое событие, сэр.

      Уважение, с которым я решила потешить тщеславие собеседника, явно пришлось ему по вкусу.

      – А вы быстро схватываете, милочка.

      Жаль, его банальные комплименты не возымели ответного эффекта. Мне было не до смеха и совсем нерадостно. Я хотела поскорее вернуться в толпу, а то, чувствую наверняка, скоро спина начнёт дымиться от такого числа пронзительных взглядов участниц и их бдительных сопровождающих.

      Палач, то есть бойкий старичок, снова поморщился, но в этот раз устремил взгляд к выходу из часовни.

      – Амьен! Ты где там запропастился?

      Перед глазами промелькнула тень, и участницы несостоявшегося события дружно перекрестились. В торжественно украшенную залу вошёл он. Или она, отсюда было не видать. Важно другое. Он или она было одето в чёрную‑пречёрную мантию, надвинутую на глаза, а в руках этого высокого нечто на ножках пребывала самая настоящая чёрная‑пречёрная коса. С виду наточенная и острая. Вот только цвет жидкости, стекающей по блестящему лезвию, явно подкачал.

      О чем не преминул сообщить сам устроитель представления.

      – Что это? – возмутился он во всеуслышание. – Это разве кровь?

      – Судя по розовато‑красному цвету, это скорее свекольный сок, – подсказала я.

      Зря, наверное. Надо бы взять за правило держать язык за зубами. Но в этот раз мне несказанно повезло, потому что моя сообразительность и словонедержание явно пришлись ко двору.

      – Слушайте, милочка, а вы не против переговорить со мной вон в том углу? – Старичок махнул рукой к белоснежному кусту, стоящему в высокой хрустальной вазе, и заговорщицки подмигнул.

      Понять бы заранее, что он затевает…

      Но была не была, делать мне всё равно нечего. Откажусь – буду мучиться всю оставшуюся жизнь, я себя знаю. После кивка меня подхватили под локоть и сноровисто потащили куда‑то в сторону.

      – Амьен, стой где стоишь, дамам не нравится твоё общество, – скомандовал эксцентричный антрепренёр.

      Слуга, он же статист с косой, остановился аккурат позади дам и тем самым перегородил путь к отступлению, чем наверняка должен быть напугать. Их, возможно, меня точно нет. Я испытывала жгучее желание усмехнуться.

      – Как видишь, постановочка неудачная вышла, думал, дезертирует сразу половина, – озадаченно поделился планами