Муравейник. Виктория Горнина

на титульном листе, то есть, собственно, на лбу. За спешной кухонной толкотней угадывается желание сказать нечто важное, очередная страшная-престрашная тайна. Я вижу – ей не терпится поделиться. Давай, выкладывай, что тут без меня произошло.

      – Ой, мам… сегодня показывали… так интересно… про муравьев, мам…

      И всего то? Ну, это пустяки. Сами тут, как муравьи – про себя ухмыляюсь я.

      – Там яйца – аккуратнее, Лен…

      – Да, мам…

      Дочь напрягается, извлекает хрупкую упаковку, бережно ставит на стол – получилось, все цело, можно и дух перевести.

      – Они… они, если кто-то у них заболеет… или без лапки останется, или без усика… они, мам, его не выгоняют и не обижают ничем. – захлебывается от восхищения дочь. – Он дома остается, в муравейнике. Делает, что может, что ему по силам. Подметает, порядок наводит. И все к нему хорошо относятся. Так же он ест со всеми, и живет, и спит…

      – Видишь, какие они молодцы. – в свою очередь нахожу нужным восхититься я.

      – Да, мам. – подхватывает Лена – Они такие дружные. Совсем ни как люди.

      – Ну почему, дочь? Люди тоже не должны обижать слабых.

      – Не должны – вздыхает дочь. – Но обижают.

      Ее личико становится печально, папины глазки грустнеют. Я откладываю в сторону пакет, опускаюсь на корточки, чтобы ее лицо оказалось напротив моего.

      – Кто тебя обидел? – пытаюсь разобраться я.

      – Никто. – в уголках ее глаз намечается влага – Мне Максимку жалко… и тетю Свету.

      Да, мир не без добрых людей. И стар, и млад – все уже в курсе. Земля слухами полнится и так далее и тому подобное. Нужно срочно сменить тему.

      – Как в школе? Ты уроки сделала? – эта своеобразная палочка-выручалочка работает безотказно.

      Внимание ребенка переключается сразу – ведь школа это самое важное – ей столько раз об этом говорили.

      – Да…, там еще задача… Я папу подожду.

      Ох уж эта математика. Впрочем, ребенку осталось продержаться немного. Еще каких-то три недели, и все – каникулы. А там сразу к бабушке в деревню. На парное молоко.

      – Ладно, Лен. А то вот-вот тетя Оля придет. Будем тут толкаться.

      На нашей кухне, и правда, не развернуться. Потому мы ужинаем по очереди. Кто пришел вперед, тому и карты в руки. Моя задача приготовить поскорее, накормить своих, чтобы уступить место соседке. А чай попить и дома можно – то есть у себя в комнате.

      Здесь начинается привычная канитель – картошка, котлеты, еще что-нибудь вкусненькое – может сырников изобразить к чаю? С вареньем. Оно не засахарилось там еще – дай-ка гляну. Сквозь кухонную суету я едва различаю Леночкин голосок -

      – Мам, а сколько у них лапок?

      – Доча, что? Не слышу. – у меня шипит сковородка и льется вода – где уж мне услышать?

      Она вырастает в дверном проеме с цветным карандашом вприкуску.

      – У них сколько лапок, мам?

      – У кого? – тупо спрашиваю я.

      – У муравьев.

      Ах, да – я и забыла совсем.

      – Не