Классики жанров. Сборник

попрекнула мастерица

      Афину: «Всё же не годится

      Богине вызов не принять…

      Наверно, разучилась ткать!»

      Старуха, прошептав: «Невежда!» —

      Себе вернула облик прежний.

      «Не предавайся вновь хуле!

      Давай сразимся в ремесле, —

      Уже сказала вслух Паллада

      Ткачихе. – Ты, видать, не рада?!»

      Богини шлем, копьё, решимость,

      Воинственность, неуязвимость

      Не охладили пыла пряхи,

      Готовой в бой вступить без страха:

      – Турниру между нами быть!

      Оружье – мастерство и нить!

      Народ собрался. Ждал исхода…

      И замерла вокруг Природа…

      Лишь день, устав трудиться, сник;

      Тут вечер, взяв пример с ткачих,

      Упорно ткал, и вскоре он

      Зарёй украсил небосклон.

      А на земле богиня ткала,

      Арахна ей не уступала…

      Ох, смертный люд! Он одержим,

      Когда гордыня рядом с ним,

      В поступках проявляет вздорность —

      Олимп не терпит непокорность…

      И вот – готовы две картины,

      У мастериц промокли спины

      От состязанья и азарта,

      Где честь поставлена на карту.

      Картины будто супостаты:

      Одна – воинственной Паллады —

      Звала к покорности богам,

      Дающим людям пропитанье,

      И мастерство в труде, и знанье…

      Другая – гордой мастерицы,

      Трудом сумевшей научиться

      Пленять полотнами весь мир.

      И обе – рядом. Шёл турнир…

      По мастерству одна работа

      Не отличалась ни на йоту

      От супротивной… Это – перлы!

      Но у ткачихи чувство меры,

      Несущей людям красоту,

      Перешагнуло за черту…

      И полотно у вод Пактола

      Явилось страшною крамолой…

      Да… тема та же, только боги

      Не положительны и строги,

      Скорей, совсем наоборот:

      На полотне Арахны – сброд,

      Который снял Олимпа маски…

      Изобразила без опаски

      Богов, охочих до страстей

      И тем похожих на людей:

      И страсть, и хитрость, подчинённость

      Диктату Зевса, изощрённость,

      И вакханалии, и сплетни…

      Ещё соткала вечер летний,

      Пленивший взоры к полотну…

      Турнир переходил в войну,

      И зрительский азарт притих…

      Все ждали действий от ткачих.

      – У каждой правда, но своя! —

      Шептались люди, убоясь

      Богини гнева. – Для Паллад

      Не нужен наш свободный взгляд.

      Богиня, громко крикнув что-то,

      Порвала дерзкую работу,

      Добавив: «Получи урок!» —

      В Арахну бросила челнок.

      Позор публичный…

      «Ну дела!‥»

      Верёвку для себя свила

      Арахна, плача: «Я повешусь!»

      Итогом дел богиня тешась,

      Узрела петлю и уход,

      Дав делу новый поворот:

      Арахну видя неживой

      И окропив её водой,

      Сказала так богиня: «Впредь

      На