Под луной Греции. Кэрол Кирквуд

за сообщением. Прочитав его, он вздохнул.

      – Последние дни я был очень занят – целиком сосредоточился на делах отца и не мог тратить время на то, чтобы узнать тебя ближе. А теперь мне снова нужна твоя помощь, Шона. Уделишь мне немного времени?

      Говоря это, он казался таким искренним, что она не могла отказать.

      – Хорошо, объявляем перемирие. И в чем нужна моя помощь? Опять с бухгалтерией?

      – На этот раз нет. Отец хочет, чтобы я как можно скорее вернулся домой на Итос, по семейным обстоятельствам. – Он указал на телекс. – Он думает, я развлекаюсь и транжирю время попусту. – Он печально улыбнулся. – Может быть, он прав, но ему придется еще немного подождать. И ты поможешь мне оправдаться. Я скажу, что разрабатываю новые судоходные маршруты, но тогда мне потребуется представить ему доказательства. Ты поможешь мне разметить маршруты на этих картах, – он указал на стопку бумаг.

      – Я ничего не понимаю в судоходстве и картах.

      – Мы сделаем это вместе. Все, что тебе нужно, – это линейка и твердая рука. А пока мы этим занимаемся, я докажу тебе, что могу быть джентльменом, ты расскажешь мне о себе, а я – о себе. Так мы снова станем друзьями, только давай расположимся на палубе.

      В то утро, когда они трудились над картами, Шона узнала, что он учился в Гарварде, год прожил в Лондоне и много раз бывал в Нью-Йорке. Он узнал, что ей нравится жить в Манчестере, что она выросла на побережье и в недавней постановке студенческого театра играла леди Макдуф, а хотела быть леди Макбет.

      – Ты должна быть напористее, – сказал он. – Страсть нужно показать, а ты этого не делаешь. Ты хочешь всем нравиться. Скромная, застенчивая Шона. Пай-девочка.

      Это было сказано по-доброму, и она не обиделась.

      – Меня всегда учили не выпячиваться, но, если нужно, уметь за себя постоять. Это трудно, – вздохнула она.

      – Не сказать, чтобы со мной тебе это было трудно.

      – Вы – другое дело.

      – В смысле?

      – Не знаю.

      Шона пристально посмотрела на него, пытаясь понять, почему Деметриос не внушал ей страха, и, сжав губы, с явным усилием продолжила:

      – Думаю, в тот первый раз, когда мы только встретились… я что-то разглядела. Ваши надежды и мечты. Вы были открыты со мной, и я была открыта с вами… Я воспринимаю вас как того человека, а не как принца-плейбоя, которым вы притворяетесь.

      Его глаза расширились.

      – Шона, как тебе удалось заглянуть внутрь моей души? Может быть, ты ирландская ведьма?

      – В Ирландии ведьм называют Калех, и они способны причинить много зла.

      Она шутливо усмехнулась.

      – В греческой мифологии есть богиня магии и колдовства Геката, которая может быть как доброй, так и злой. Ваша Калех такая же? Может, ты призовешь ее, чтобы она сотворила заклинание, которое спасет меня от приказов отца и вспышек гнева матери?

      – О боже, неужели все так плохо?

      Шона невольно рассмеялась.

      – Порой я готов отдать все, лишь бы быть простым рыбаком, ставить сети, пить пиво с друзьями на Итосе… любить, – он внимательно посмотрел