Марь. Татьяна Корсакова

купить ее за пять сотен, – сказал Стэф просто.

      – Рублей?

      – Долларов.

      – Ты прихватил с собой печатный станок?

      – Я прихватил с собой доллары. Ну так что, по рукам?

      – По рукам! – Арес пожал крепкую ладонь Стэфа, а потом в сердцах сказал: – А старушка моя просто идиотка.

      Глава 8

      Стеша пришла в себя быстро, словно и не случилось с ней ничего странного, не примерещилось ничего на дне ясных глаз Серафима.

      – Голодная ты, Стэфа, – сказал ей тогда Серафим, помогая подняться на ноги. – Голодная и худющая! – Он с неодобрением осмотрел ее с головы до ног, а Стеше вдруг как-то сразу стало легче. Голодный обморок – это прекрасное объяснение случившемуся! От гипогликемии и не такое может случиться. Считай, еще легко отделалась!

      Баба Марфа вообще ничего не сказала. Она молча стояла на крыльце, дожидаясь, пока Серафим поможет Стеше дойти до дома, а потом так же молча ушла внутрь. Стеша еще несколько минут постояла с Серафимом, подышала сырым болотным воздухом, а потом сказала:

      – Ну, я, наверное, пойду.

      Серафим ничего не ответил, лишь молча кивнул и пошагал прочь. А дома Стешу уже ждала запеченная картошка и горький отвар. Ни про свой разговор с Серафимом, ни про свое видение Стеша решила не рассказывать. По мрачному лицу бабы Марфы было ясно, что ей неинтересно.

      – Весна пришла, – сказала она в ответ на Стешино «спасибо, бабушка» и почему-то тяжело вздохнула.

      А вслед за весной в деревню пришли немцы. Пока еще только в деревню. Соваться на болото они не решались. Но страшные слухи об их зверствах доползали вместе с гулкими пулеметными очередями и запахом гари, который приносил на своих влажных крыльях ветер.

      В деревне Стеша была как раз перед приходом немцев. Ходила туда по поручению бабы Марфы, чтобы передать узелок с травами тамошнему фельдшеру Петру Герасимовичу. Фельдшер был старый и хромой, от него за версту несло махоркой и перегаром, но местные его уважали. А он, стало быть, уважал бабу Марфу, коль уж не гнушался ее травами.

      – А где сейчас другие лекарства найти? У тебя есть? – Это был ответ бабы Марфы на невысказанный вопрос Стеши. – Или чем ты предлагаешь людей лечить?

      Стеша тогда не нашлась с ответом, но к травкам присмотрелась очень внимательно, а потом еще у фельдшера Герасимовича уточнила, какая трава от чего помогает. Герасимович был с похмелья, и Стешины расспросы ему не понравились, но отказывать ей в такой малости он не стал, все подробно разъяснил. Он разговаривал с ней как с маленькой. Словно она не закончила три курса мединститута, словно она ему неровня. Стеша сначала хотела обидеться, а потом передумала. Кто она такая, чтобы учить жизни человека, у которого уже большая часть этой самой жизни позади? В обмен на травы Герасимович дал ей корзинку с «гостинцем». «Гостинец» по нынешним временам был царский: десяток яиц, холщовый мешок с мукой, шмат сала и завернутая в пожелтевшую газету вяленая рыба. Ни одна болотная трава столько не стоила.

      – Чем богаты, – сказал тогда Герасимович,