Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1. Борис Яковлевич Алексин

посоветовались и дали согласие на перевод провизора Михеева.

      Борис подумал: «Ну и ловкач этот Кучинский! Всех нужных людей из госпиталя забрал: ведущего хирурга (свою жену), начхоза, секретаря партячейки – начальника аптеки, наверно, ещё кого-нибудь прихватил».

      Павловский продолжал:

      – Секретарём партячейки избрали Тамару. Она, хотя ещё и молодой коммунист, но к работе относится с жаром и мне много помогает. Вторая, младший сержант – палатная медсестра Нина Куц – секретарь комсомольской ячейки. Она тоже бывшая студентка Ленинградского мединститута, только первого курса. Пришли они к нам одновременно. Нинины родители живут где-то около Тамбова, братьев у неё двое, но оба младше её, и пока ещё, наверно, дома. Нину избрали секретарём комсомольской ячейки уже давно, больше года. На её работу мне жаловаться не приходится. Комсомольцев у нас около тридцати человек.

      – Двадцать восемь, – поправила Куц.

      – Хорошо, двадцать восемь, – согласился Павловский. – Они есть во всех отделениях госпиталя и всегда являются застрельщиками и главными исполнителями всякого нового дела. Скоро будет год, как они организовали художественную самодеятельность. К участию в ней привлекли почти всех врачей и медсестёр. В армии по этому вопросу среди других медучреждений мы находимся на первом месте. Наша самодеятельность выступала во многих госпиталях. Активно комсомольцы работали и на полевых работах. Все безупречно выполняют свои служебные обязанности. В этом мы многим обязаны Нине Куц, как секретарю ячейки.

      Борис улыбнулся:

      – Ну, Вадим Константинович, по тому, как вы охарактеризовали этих девушек, если бы вы помоложе были, то я бы сказал, что вы влюблены в них!

      Павловский как-то помрачнел и довольно сухо произнёс:

      – Борис Яковлевич, вы позволите так вас называть?

      – Конечно, конечно! – воскликнул Алёшкин.

      – Девушки эти действительно работают хорошо. Поживёте, поближе узнаете их и сами убедитесь. Ну, а влюбляться в них у нас тут и без меня народу хватает, – закончил он уже более спокойным тоном.

      Обе девушки при фразе Бориса как-то смущённо опустили головы, сильно покраснели и, встав, попросили разрешения уйти. Алёшкин позволил. Понимая, что совершил какую-то ошибку, он решил сразу же поставить все точки над и:

      – Вадим Константинович, простите, я своей нелепой шуткой какую-нибудь бестактность себе позволил? Может быть, у девушек тут женихи есть?

      – Да нет, дело не в них… – ответил задумчиво Павловский. – Дело во мне. Неделю тому назад я получил извещение от сына, он у меня на флоте служит, в Кронштадте… Он сообщает, что в Ленинграде умерла моя жена. Она не захотела эвакуироваться, отказалась уезжать и со мной, так как, оставаясь в городе, могла видеться с приезжавшим туда сыном. Перенесла все лишения, связанные с блокадой и, хотя мы ей из своих пайков и помогали, чем могли, всё-таки заболела дистрофией, затем воспалением лёгких, и умерла. Ведь