Чужая невеста для звездного странника. Наталия Журавликова

и соратницы.

      – Я готов на все, – заявил он своему другу, президенту галактической Академии Наук.

      И решение нашлось, когда мне едва ли исполнилось три недели. На одной из затерянных планеток нашей галактики Пиретрион, такой маленькой, что у нее вместо названия – восемь цифр, жил и работал уникальный биоинженер. Всю свою карьеру он занимался одним-единственным экспериментом: разработкой волокон, проводящих нервные импульсы, с функцией самообучения. Теоретически, с помощью них можно оживить любой мозг.

      – Это очень рискованно. Безрассудно. Противозаконно, в конце концов! – пытался отговорить папу друг – академик.

      Потому что испытания проводились лишь на лабораторных мышах, а на людях – ни разу.

      – Исабель стремительно угасает. У тебя есть другой способ ей помочь? – спросил отец.

      Вопреки всем рекомендациям и законам меня подвергли многочасовой операции. Мой мозг, фактически, армирован тончайшими волокнами, способными расти и разветвляться.

      Поначалу было непонятно, выживу ли я вообще. Эксперимент какое-то время скрывали. Пока в возрасте двух с половиной лет я не просчитала орбиту родной планеты до микромиллиметра.

      Ученые сверялись на куче умных компьютеров, и не выявили отклонений в моих вычислениях.

      Тогда мной начали заниматься, а ученый получил звание академика. Правительство моей планеты решило, что им нужны суперлюди, которые будут просчитывать все, что можно просчитать. И подписало указ о начале серии экспериментов на добровольцах. В приоритете были те, у кого необратимые болезни мозга.

      Но, увы… Из десяти испытуемых на троих операция подействовала просто как лечебная. Двоим стало хуже. Остальные вообще не ощутили каких-то перемен. Ученые решили, что дело в возрасте. Мол, мой эффект объясняется тем, что я модифицирована в младенчестве. Но и эта теория не подтвердилась. Трое деток, получивших такое же воздействие, как и я, отличались отменным здоровьем и никогда не жаловались на головные боли, но сверхспособностей не получили. У одних волокна не стали расти, у других – отказались разветвляться.

      Когда мне исполнилось пятнадцать, эксперимент свернули, а меня объявили девочкой-феноменом. И да, к тому времени я уже была помолвлена с парнем, с которым ни разу в жизни не общалась вживую.

      ГЛАВА 4

      Едва я зашла в свою каюту, на моем поясе завибрировала болталка. Положив устройство размером с куриное яйцо на стол, я дважды ткнула на сенсорный датчик.

      Из центра болталки вышел голубоватый луч, развернулся в экран. На тонком стебельке вытянулась вверх небольшая камера.

      – Привет, Исабель!

      Хэмил как всегда причесан волосок к волоску, улыбка натянута как струна. Зеленые глаза светятся умом и дружелюбием.

      – Привет, – ответила я жениху.

      – Ты выглядишь усталой. И немного помятой.

      Хэмил слегка прищурился, пытаясь разглядеть меня лучше.

      – Это что на твоем воротнике, грязь?

      – Попала в небольшую переделку, –