Тот ещё кадр. БоЖенька

бы по городу. Вот на очередной опасности они бы ринулись к трамваю, и, бедная Маруся, чуть бы не попала под рельсы. А Сатана, хитрый черт, и не стал бы ее спасать. А зачем? Чем быстрее умрет, тем быстрее ее душа достанется геенне огненной. Зато в тесном переулке Сатана бы девочку от насильников спасал – ибо негоже растлевать детский ум и тело, а-я-яй.

      Что-то внутри меня теплело от мысли о двойственности самых злых сил на свете: чтобы чопорный мужчина в слишком шикарном костюме издевался, измывался, подтрунивал и шутил, но все же заботился.

      Мне тут же пришло в голову как описать постсоветский сеттинг панелек их города, как в хрущевках ковры висят на стене и мальчишки в адидасе на скемейке под домом семечки лузгают. У меня даже руки зачесались обрисовать первые пару глав.

      Но я четко решила для себя – не писать. Надо отдохнуть от сочинительства. В загашнике еще томились дюжина ностальгирующих рассказов из детства, нацарапай я еще с десяток забавных случаев – можно было бы попробовать сборником в издательство снести. А еще я уже больше года вынашиваю идею "Кормушки" – рассказа про птичек. Вот мол, построили кормушку детишки из пятого "В", и сначала бы воробьи да синички бы брали семечек, ровно столько, чтобы наесться. Потом бы пришли голуби, устраивать рекет. Следом конечно же галки и чайки стали бы взымать налог для починки кормушки, с тех кто ею пользуется, пока бы не развалили страну. Ну, в общем, эта идея пока что была в разработке…

      Мне казалось, что я и так создала уже достаточно произведений, чтобы наконец-то стало понятно – получается у меня писать или нет. Десять книг – опубликованных, но не изданных, написанных, но не читаемых – достаточное количество, чтобы осознать, стоит ли вообще дальше стараться. Бабушка вампирша была десятой по счету полноценной, дописанной книгой, которую я создала, уже будучи в состоянии написать хоть что-то дельное.

      Предыдущие девять я выстрадала, вымучила, считая себя чуть ли не Мартином Иденом, вот мол, сейчас вы меня не принимаете, сейчас не считаетесь с моим творчеством, но придет время, и я стану самым популярным, богатым и знаменитым автором…

      Конечно, такими мыслями я переболела еще лет в шестнадцать. Теперь осталось только переболеть призрачной идеей зарабатывать на жизнь писательством.

      Я увидела как возвращается домой сосед Вавилов. Мне было неловко даже смотреть на него: такой уверенный в себе, успешный, богатый, знаменитый. Я привалилась головой к цепи качелей, пока рассматривала его и понимала, что есть вещи, с которыми надо просто смириться. Например, смириться, что чтобы стать безумно популярным видеоблогером, надо обладать достаточным везением, связями и попасть в волну успеха, которая существовала лет восемь назад. Или, например, смириться, что есть люди из разных миров. И если уж ты родился в семье простого рабочего, то внезапно знаменитым артистом не станешь. Я с грустью проследила, как сосед скрылся за домофонной дверью, и как вместе с ним меня покинули последние детские мечты о невероятном успехе и удушающей славе. Достав телефон,