И слух ласкает сабель звон. Сергей Зверев

знаю я, что вы думали! – рассмеялся Голицын. – Известны нам все ваши представления о России. Дескать, мороз и стужа круглый год, по улицам рыскают волки, а все здания из дерева! Что, не так?

      – Нет, ну что вы, – смутился Гамелен. – Просто некоторые вашу далекую страну считают... экзотической.

      – Ну, ладно, – хлопнул собеседника по плечу поручик.

      – Да, кстати, о России, – вспомнил француз. – Мой предок Гийом в 1812 году участвовал в походе Наполеона Бонапарта на Россию.

      – И что? Бывал в Москве?

      – Нет, в вашей столице ему побывать не довелось, но он был дважды ранен и все-таки счастливо вернулся на родину.

      – Да-а, были времена... Позволю себе заметить, – произнес Голицын, возвращаясь к особенно близкой ему теме, – что ваша племянница, мсье, это просто воплощение женской красоты. Не сочтите это за лесть, но это действительно так!

      – Не сочту, не сочту, – усмехнулся Дидье. – Она хороша, но я вам открою маленькую тайну: вы ей тоже понравились!

      – Вы думаете? – подкрутил ус поручик.

      – Я же знаю ее с детства как облупленную. Так что могу вам сказать смело, что вы вскружили девушке голову.

      Офицеры, стоя у ступеней лестницы, закурили. Беловатый дымок вился в ночном воздухе. Горели огоньки папирос.

      – Как вы настроены, поручик, на новую обстановку? – спросил француз. – Ведь воевать у нас вам не приходилось?

      – Воевать – нет, а во Франции бывал, и не раз. А так – что ж... У нас в России есть поговорка: бог не выдаст, свинья не съест, – затянулся дымом Голицын. – Война – она везде война, так что нам, военным, не привыкать.

      – А вы помните, каким был город до войны? – мечтательно вздохнул Гамелен. – Ведь тот, кто попадает в столицу впервые, не получит никакого представления о том, какой же настоящий Париж. Ведь это же был настоящий праздник жизни, никого не оставлявший равнодушным. Сегодняшняя жизнь – бледная тень былого величия.

      – Да уж, – лаконично подтвердил Голицын, невольно вспоминая свой визит во французскую столицу перед войной. Особенно запала тогда в душу рыжая Мари. Ох, и время было!

      Однако наступала пора расходиться.

      – Что ж, мсье Голицын, простимся, – улыбнулся Гамелен, подавая руку русскому офицеру. – Думаю, что увидимся.

      – Я тоже на это надеюсь, – поручик сжал руку француза так, что тот слегка охнул. – Тем более что по нашим российским меркам Париж от Шампани в двух шагах.

      – Ха-ха-ха! – сверкнул зубами француз. – У вас хорошее чувство юмора. Какая же должна быть необъятная страна, чтобы иметь такую шкалу измерений?

      – А вы приезжайте к нам, увидите! – махнул рукой поручик, садясь в фиакр, который, сделав круг, с цокотом покатил пассажира прочь от театра, прочь от Парижа. Туда, где сейчас во многом решалась судьба войны.

      Гамелен, проводив глазами отъезжающий фиакр, постоял еще с минуту, жадно вдыхая прохладный ночной воздух, и двинулся по улице. В отличие от Голицына, ему не надо было отбывать за пределы города. Его служба не была непосредственно связана с боевыми