Игрок. Саша Токсик

И Толик Юшкин слишком подозрительно оказывается с ним знаком.

      – Портвейн, это хорошо! – ловит ключевое слово Лотарев. – Без портвешка в душе тоска, не твёрд ни разум, ни рука.

      Юля смотрит на Лотарева с обожанием.

      – Юля, неси портвейн, – командует депутат.

      Блондинка по какой-то причине в одиночку не справляется. Вместе с ней появляется брюнетистая и фигуристая Галя. Скорее всего, Гале не хочется бегать с бутылками по залу и хочется посмотреть на писателей. Компания к её появлению относится с большим одобрением.

      – Толя, – говорю, когда депутат покидает нас на время по естественной надобности. – это судьба. Вы с товарищем Бабуном практически приятели. Девушки у него на заводе вон какие знойные. Езжай вместо меня.

      Юшкин внимательно разглядывает черноглазую Галю через бокал с портвейном.

      – Да и чёрт с тобой, – соглашается вдруг он, – поеду. Раз уж ты такой баран, что с тобой поделать?

      Я выдыхаю, словно с плеч падает груз весом в тысячу тонн.

      – Полегчало? – Лотарев опрокидывает мне в бокал остатки портвейна из бутылки.

      Чокаюсь с ним и пью до дна, мне действительно полегчало. В этот момент мне кажется, что Лотарев подмигивает Толику, но списываю это на пьяную гримасу. Тем более что он и Юле подмигивает сразу после этого. Та демонстрирует пример чтения мыслей на расстоянии и без единого слова отправляется за следующей бутылкой.

      Дегустация неожиданно заканчивается, но нам это не мешает. Из зеркального зала мы плавно перемещаемся в «Зимний сад», а к аскетической закуске добавляются фрукты и, кажется, дичь.

      Мы танцуем, я с Галей, а Толик с блондинкой. Депутат что-то втолковывает Косте Синицину, а Лотерев спит, положив курчавую голову на скатерть.

      Потом я помню заднее сиденье такси. Такой тёплый и в то же время немного пыльный запах бывает только в такси. После меня куда-то тащат.

      – Ключ под ковриком, – бормочу я на тот случай, если тащат домой.

      Тыдых-тыдых… тыдых-тыдых… Мою постель почему-то ритмично покачивает. Открываю глаза и вижу нависающий столик и узкую полоску окна, в котором проносятся берёзки.

      Какого хрена я оказался в поезде?!

      Глава 4

      – Серёга, открой окно, а то тут такой духан стоит, что можно топор вешать, – слышу я голоса.

      Открываю глаза, и голову буквально пронзает болью. Толком ещё ничего не соображаю и на автомате спрашиваю:

      – Где я?

      Ответом мне становится смех сразу двоих.

      – Ну ты, мужик, даёшь! Ты в поезде Москва – Симферополь. Это ж надо так нажраться и не помнить, как в поезд сел.

      С трудом я сажусь, голова просто раскалывается, а во рту очень гадкое ощущение. Да ещё и пить хочется.

      И да, я в поезде. В купе, если быть точным, четыре полки обитые коричневым дерматином, сетчатые полочки под полотенца, столик, на котором разложена какая-то снедь, осветительные плафоны тусклого пластика, перестук колёс, весело мелькающие за окном столбы и деревья. Ну и два моих попутчика.