Меч и ятаган. Дэвид Болл

создатель инквизиции, уже не мог держать ее в узде.

      Полвека спустя, в 1542 году, отчаянно стремясь обезвредить новую угрозу вере в лице протестантизма, папа Павел III одел волка в овечью шкуру и окрестил свое детище Святая конгрегация римской инквизиции, отдав власть над ее отделениями в руки конгрегации кардиналов. В основе организации оставалось подавление лжеучений, однако крайности, которые позволяла себе испанская инквизиция, не допускались. Обвинительные приговоры нужно было готовить тщательно и внимательно, потому что Церковь уже узнала на своем опыте, что множество людей не способны устоять перед искушением предать ближнего своего по причинам, не имеющим к вере ровным счетом никакого отношения. Предпочтение отныне отдавалось менее радикальным наказаниям, чем раньше, – актам покаяния, штрафам и даже изгнанию.

      Однако при необходимости инквизитор мог прибегнуть и к старым инструментам: время от времени в мире все еще пылали костры.

Из тома I. Религиозные конфликты. Инквизиция

      Глава 4

      Отец Джулио Сальваго прибыл на Мальту в 1546 году в тот самый день, когда его предшественника сожгли на костре.

      Сойдя с корабля, Сальваго пошел от пристани вверх по лестнице, которая вела в Биргу, старинный рыбацкий городок, приютившийся на небольшом полуострове за фортом Сант-Анджело, гнездом рыцарей ордена Святого Иоанна. Никто не вышел его встречать, но он понимал, что прибыл в момент эпохального события. На верху лестницы он тут же попал в пеструю толпу, которая понесла его на главную площадь. Лаяли собаки, дети залезали на плечи к отцам, чтобы разглядеть, что происходит. Мужчины плакали и били себя в грудь, женщины рвали на себе волосы и впадали в религиозный экстаз. Монахи шествовали через толпу, громко вознося молитвы Господу. Стоячие места продавались направо и налево теми, кто занял их еще до рассвета, тем, кто хотел ощутить жар святого огня на своем лице. Изо всех окон, со всех крыш на площадь смотрели зеваки. До Сальваго доносились обрывки разговоров и молитв: «Ересь… Лютер… Иезуальд…» Сердце монаха застучало громче.

      Он знал, что его предшественника звали Иезуальд.

      В центре площади уже сложили костер. У основания лежали вязанки дров и терновника. Под медленный бой барабанов на площадь вывезли человека. Он ехал в повозке, запряженной ослом, который тащил ее по главной улице от тюрьмы под дворцом епископа. На узнике была изорванная рубаха. Сальваго замер как громом пораженный, разглядев, что это вовсе не рубаха, а вывернутая наизнанку казула, на которой красовался крест Святого Андрея – знак вынесенного приговора. Скорее всего, после долгого заключения скрытое под казулой тело было покрыто шрамами и синяками. Так этой свинье и надо. Он не раскаялся…

      Перекрестившись, Сальваго стал пробиваться вперед вместе с теми, кто хотел посмотреть на казнь вблизи.

      Иезуальд бился в цепях, пытаясь что-то