Капитан Ульдемир. Властелин. Владимир Михайлов

всю жизнь доверял интуиции, и сейчас не было причин сомневаться в ней.

      Хорошо; мысленно пройдем еще раз по всем операциям в правильной последовательности. Вспомним каждую деталь, каждую мелочь. Вспомним, как вели себя люди: кто-то устал? Нервничает? Нет? Тогда что же мешает успокоиться?

      Постой. А что же все-таки видел Питек? Пойти взять снимки… Хотя бы наскоро проглядеть сегодняшние снимки…

      Четыре часа миновали.

      – Сто четырнадцать… – вел отсчет компьютер. Минутная пауза. – Сто тринадцать…

      Уве-Йорген, первый пилот, откинулся на спинку кресла, помахал в воздухе кистями рук, поиграл пальцами. Снова выпрямился.

      Послышались шаги.

      – Сам грядет, – сказал Иеромонах.

      Но это были ученые. Они заняли места.

      – Все в порядке? – спросил Шувалов.

      – Сто… – ответил ему компьютер.

      – Не вижу капитана, – проговорил Аверов, оглядевшись.

      Уве-Йорген пожал плечами.

      – Капитана не принято спрашивать. Придет, когда сочтет нужным.

      – Но в конце концов… – начал было Шувалов. Рыцарь взглянул на него холодно. Чуть ли не с презрением.

      – Действия капитана не обсуждаются. Как наводка, Георг?

      – Отклонение на восемнадцать секунд.

      – Провожу первую коррекцию, – проговорил Рыцарь. Он положил руки на пульт. – Внимание! Страховка! Импульс!

      Легкая дрожь прошла по кораблю. Уве-Йорген прищурился, глаза льдисто блеснули.

      – Точно, – сказал Георгий.

      – Вы знаете, я тревожусь, – сказал Шувалов. – Или это неуважение ко всем нам, или… Осталось меньше часа!

      Послышались шаги.

      – Грядет, – снова проговорил Никодим. – Ну, благословясь…

      Вошел Ульдемир.

      – Капитан, – проговорил Шувалов, – мы, знаете ли, просто заждались. Допускаю, что у вас могли быть причины…

      Капитан сказал:

      – Да.

      – Хорошо, вы расскажете о них позже. А сейчас, будьте любезны, командуйте операцией.

      Капитан сказал:

      – Отставить операцию.

      – То есть как это? – по-петушиному выкрикнул Аверов.

      – Мы слишком много думали о звезде. И слишком мало – о планетах.

      – Никаких планет нет!

      – Есть, – сказал капитан. Он помахал в воздухе несколькими снимками. – Вот ее прохождение через диск. Слушай команду. Все на ноль. Отсчет прекратить. Готовиться к торможению.

      Планета – это было плохо.

      Это означало, что по букве закона на звезду Даль нельзя оказывать никакого воздействия, прежде чем не будет неоспоримо и достоверно установлено, что на планете нет ни малейших признаков жизни и никаких предпосылок для возникновения ее в обозримом будущем.

      Однако этот случай и подходил под соответствующий параграф Звездного кодекса, и не подходил. Не подходил потому, что звезда, если на нее не воздействовать и не погасить ее, неизбежно должна была в ближайшем будущем взорваться – и тогда от жизни или от предпосылок для ее возникновения и подавно ничего не осталось