Полуночный прилив. Стивен Эриксон

небось тоже бы с него глаз не спускали, кабы вам причиталось столько денежек.

      Техол нахмурился:

      – Самоубийство вряд ли годится, даже учитывая плачевное состояние дел Турбля. С другой стороны… Все просто содрогнутся от неожиданности. Насколько я помню, родственников у него нет. Так что его долг умрет вместе с ним.

      – И Герун помимо выигрыша лишится восьмисот докариев.

      – Может, втайне поморщится, но виду не покажет. У него наверняка верхушка накоплена, если не больше.

      – Чтобы вы да не знали точную сумму? – удивился Багг.

      – Это я так говорил, абстрактно. Знаю, конечно. До последнего докария. Нет, даже до последней кожурки. Просто я предположил, что Геруна выведет из себя вовсе не потеря восьмисот докариев, а бегство должника. Есть тропа, на которую ему не сунуться. Во всяком случае, по своему желанию. И потому Турблю придется совершить самоубийство.

      – Вряд ли он на это согласится, хозяин.

      – Я тоже сомневаюсь, однако мешкать нельзя. Давай, Багг, отправляйся к Водоворотам. Подыщешь нам подходящий труп. Свеженький, без малейших признаков разложения. Кроме того, понадобится одна-две бутылки крови Турбля.

      – Вы что это задумали, хозяин? Он должен погибнуть от пожара? Но кто же кончает с собой таким способом?

      – Расклад будет следующий. Пожар возник из-за масляной лампы, оставленной без присмотра. А без присмотра она осталась, поскольку хозяин дома наложил на себя руки. Труп обгорел до неузнаваемости, но лекарь, обычно пользовавший Турбля, скажет, что знает его кровь, поскольку не раз делал покойному кровопускание. Он подтвердит это под присягой, писец запишет, и… все.

      – А еще говорят, что кровь лгать не может, – вздохнул Багг.

      – Иногда может, – усмехнулся Техол.

      – Конечно, если вдруг найдутся безумцы, способные выкачать из трупа его собственную кровь и налить туда чужую.

      – Жуткое занятие, Багг. От души тебе сочувствую, но рад, что ты готов за это взяться.

      Морщинистое лицо слуги стало совсем хмурым.

      – А с Турблем как поступим?

      – Да сделаем все как обычно. Он же давно мечтал порыбачить. Только нужно, чтобы кто-то был в туннеле, на случай если Турбль взбрыкнет раньше времени. Люди Геруна – самые лучшие очевидцы. А потом пусть финадд локти от досады кусает, волосы на себе рвет. Нас это уже не касается.

      – Разумное ли дело вы затеваете, хозяин?

      – У меня нет выбора. Герун – единственный, кто способен мне помешать. Но на этот раз я его обойду.

      – А если он поймет, откуда ветер дует?

      – Тогда я мертвец.

      – А я останусь без работы, – вздохнул Багг.

      – Чепуха. Эти отчаянные красотки наверняка продолжат дело и без меня. И потом, ты же хозяин всего предприятия. Правда, об этом никто не знает.

      – Даже я сам.

      – Будем считать, что я пошутил.

      Голова слуги исчезла в проеме.

      А хозяин вновь развалился на подстилке.

      «А теперь мне нужен вор, ловкий и умелый… Вспомнил! Жаль, конечно,