Соловьи не поют зимой. Марина Кравцова

Юаню показалось, будто за спиной раскрылись драконьи крылья без всякого небесного облика. Во рту пересохло, и он сглотнул, ощущая, как голос Соловушки проскальзывает в самые отдалённые уголки души, выворачивает её наизнанку, бередит старые раны и тут же излечивает их, не оставляя даже шрамов. А она пела и пела, и пела…

      – Кто она? Что со мной? – повторил он мысленно.

      Пение оборвалось, забирая с собой что-то очень важное, будто из его личной вселенной украли солнце, вырвали прямо из рук. Юань сглотнул снова. Звук раздавшихся аплодисментов донёсся до него будто сквозь толщу воды. А девушка на сцене, отчего-то побледневшая, еле уловимо пошатнулась и бросилась за кулисы. Юань вскочил на ноги и… наконец пришёл в себя.

      – Что же это всё-таки было?

      ***

      – Господин, вы что-нибудь выяснили? – спросил Яо за ужином, когда все дела текущего дня были решены. – На сколько мы здесь задержимся?

      – Предварительно до Китайского Нового года, а там посмотрим, – задумчиво проговорил Юань.

      К еде он не притронулся, только сидел за столом, сложив руки перед собой, и наблюдал, как ест его секретарь.

      – Что до выяснения обстоятельств, – продолжил он, – полагаю, я кое-что нашёл. Жемчужина точно здесь, защитное поле над городом не могло быть сформировано ничем иным. Из-за него я слабо чувствую здешнюю магию, но я знаю, кто мне поможет.

      – Та девушка? – догадался Яо. – Она вам, кажется, понравилась.

      – Свои домыслы держи при себе! – оборвал его Юань. – Да, она. Я почувствовал в ней магию, только не пойму, почему она столь слаба.

      – Думаете, она – хранитель?

      Юань Лун вскинул на него взгляд.

      – Думаю, соловьи не поют зимой. Она может быть хранителем, но я не верю в такие совпадения. Я здесь второй день, и первым, кого увидел в центре внимания, это хранитель? Невозможно.

      – Судьба сама по себе невозможна, – пожал плечами Яо.

      Взгляд Юань Луна сверкнул сталью.

      – Замолкни! Я тебя не спрашивал, – он взял салфетку, вытер ей и без того чистые руки и, отбросив её на тарелку, встал и отправился к себе в номер.

      Там, в полумраке, лёжа на постели, Юань Лун смотрел в потолок, на линии света, падающие от фонаря за окном, и представлял её. Искорки света в волосах, глубина обворожительных глаз, обрамлённая пушистыми ресницами, алые лепестки губ, и кожа, похожая на тонкий фарфор из дворцов небожителей. Как её зовут? Кто она? Наутро он найдёт её и узнает. Наутро всё будет так, как он захочет. И только жемчужина, пульсируя в его сердце, шептала иное: наутро всё изменится безвозвратно. Наутро всё изменится навсегда.

      Глава 4

      Последнее, что с утра ожидал услышать Юань, так это то, что эта девушка – дочь Астахова. Он ясно чувствовал, что мужчина не обладает ни каплей магии, кроме той, которой пропитано всё живое. Магией жизни. Его смертное сердце билось ровно, и ни одна эмоция не ускользнула от драконьего взора, ни одна интонация. Астахов волновался за дочь, но не мог отказать