Выдумщик. Валерий Попов

За что? Он сделал столько добра. Таких особенно жалко. Откуда-то течет тихая музыка. Тут народ умолкает. На фото – Киров в гробу. А вот длинная очередь трудящихся – проститься с ним.

      Фаина Васильевна указывает на отдельно висящий портрет.

      – Это Николаев, убийца Кирова.

      И наших вдруг охватывает дикая радость!

      – Теперь понятно, почему Николаева не приняли! Вот гад!

      Общий хохот.

      – Наш-то Николаев при чем?! – говорю я.

      И все переключаются на меня.

      – Понятно, почему они на одной парте сидят!

      – Ти-ха! – оказывается, и она может рявкнуть.

      Все умолкают.

      – Экскурсия закончена.

      Честно говоря, я расстроился. Ну почему так? Вдобавок ко всему, в рукаве пальто нет моей шапки. Выпала? Но где же она? Все радостно удалились, а я стою. Переживаю все сразу. И вдруг появляется Фаина Васильевна.

      – Что-то потерял?

      – …Не могу шапку найти, – признаюсь я.

      – Это не она? – показывает на торчащую из-за батареи лямку.

      – О! Она, – вытаскиваю шапку. Вся в мелу. Специально засунули. Торопливо пытаюсь оттереть мел.

      – …Не хочешь чаю со мной попить?

      – Давайте!

      – Ты, я вижу, парень с душой. Переживаешь! Таким нелегко.

      – Почему? Мне легко!

      Теперь-то, конечно, да. В комнатке Фаины Васильевны тепло, не то что в залах! Горячий чай! У нас дома почему-то чай всегда чуть теплый, за столом все как-то торопятся. А тут хорошо. Кругом папки, на полках и столах, и от этого почему-то уютно.

      – Вот – обрабатываем материалы, воспоминания современников Кирова. Готовим для выдачи. Люди пишут диссертации. Даже книги. Но приходится немножко… исправлять.

      – Ошибки?

      – Да… И не только грамматические. Люди самое лучшее должны знать! – она улыбается. – Хочешь к нам ходить?

      – Да!

      – У нас есть «Клуб юных историков». Правда – не таких юных, как ты. Но изучение истории, – она кивает на папки, – развивает не только ум, но и душу. Юность Кирова мы уже обработали! – показывает гору папок. – Но – читать можно только здесь.

      – Да это… самое лучшее место! – говорю я.

      Здесь действительно уютно. «Хозяин» этого дома, Киров, нравится мне – бодростью, уверенностью, успешностью. Я бы так тоже хотел… В «Клубе юных историков» я поначалу сидел в углу и слушал, но потом мне уже хотелось говорить, эмоции бушевали!

      И первый мой «доклад», который я представил «на суд», назывался: «Революционер от нежного сердца».

      Про таких детей, как Сережа Костриков, будущий Киров, говорят – «боженька поцеловал». Умный, веселый, добрый, старательный. Такие рождаются на радость всем. Семья Костриковых была бедной. Отец Сергея, Мирон, в жизни нисколько не преуспел. Жена – скромная, работящая, добрая. Приходя пьяный, он привязывал ее за косу к скамейке и бил. Девочек выгонял и в дождь, и в мороз. Но Сергея почему-то любил, лез целоваться, обнимал и даже плакал. Сергей в ужасе прятался от его