Небо ближе к крышам. Рассказы и повести. Михаил Касоев

погоны», плечи которого идеально воспроизводили физически безупречную чёрно-синюю, по цвету формы, горизонтальную прямую, в очередь, конечно, не встал.

      Никто не возражал. Естественно.

      Бабушка Аджи возилась с мясорубкой. Естественно.

      Изрядно измученная просительница на затоптанной лестнице в восьми телах от заветной двери Хидеши, завидев форменную фуражку, начала «признавательным» шёпотом, вроде как ни с кем, делиться выстраданным сомнением:

      – В городе говорят, эта вода тоже пахнет хлоркой…

      Публичное сомнение должно быть публично же развеяно – местное представление о симметричном ответе! Оправдываться здесь не принято. Ни перед кем.

      Сообразительный Мераб, поклонник симметрии в живописи, предъявил «подлюке» аргументированный ответ:

      – Глупая, думаешь «ОН» «ТАМ» воду не очищает?!

      Мераб и не подозревал, что таким образом дополнил ещё одним доказательством существования Бога пять предыдущих, принадлежавших Фоме Аквинскому.

      Очередь, ещё более почернев осунувшимися лицами, поддержала художника-«богослова» резко суженными глазами.

      Вышла – барабанная дробь! – и сама когда-то так ловко себя придумавшая Хидеши, ныне занятая мыслями о целебных свойствах талого, редкого тут снега.

      Потопталась на месте: топ-топ – показывая, как зябко её, знахарке, ногам.

      Она вкусно объедала сваренную в «Сборе» – смотрите, люди, его у меня много, хватает даже на приготовление пищи – розовую тёплую сосиску.

      Встретившись взглядами с капитаном Сору – а, табак, водка, пот! – мстительно изобразила презрительное удивление. Вроде, по отношению к сомневающейся.

      Желчная и кичливая Хидеши насмешливо-громко, чтобы слышали «всиэ», послала её к «шарлатанам-травникам»:

      – Иди к ним! Иди… У них чёртополох мёдом пахнет. Густо, дешёво. Как говном!

      – Ом! Ом! Ом! – гулко отвечал Хидеши мраморным эхом столетний стылый подъезд, привычный к отсутствию логики в словах и действиях, как своих жителей, так и их посетителей.

      Герои погибают худыми

      В Верхнем квартале Гуджарати серьёзные пожары с пламенем, злобно и без разбора рвущим один за другим стены, перекрытия и крыши домов малой этажности, с чёрной гарью и сажей, ужасающими всегда беспечное тут солнце, и невыдуманной угрозой людям случались крайне редко.

      Разве может здесь какой-то захолустный пожар, поставив всех на уши, изменить привычный ход «однообразной вечности»13, утверждённый ещё в самом Начале, на самом Верху?

      Славься, Святой Иэсо, нет!

      Поэтому в самом центре квартала, несмотря на энергичный красный и бодрый белый цвета, в которые были окрашены выходящие на улицу широкие деревянные ворота, и день и ночь тихо дремала с перерывами на еду и пиво пожарная часть №6. С бесполезной карликовой каланчой и неухоженной, тронутой плесенью, ленинской комнатой, где начальник-гедонист периодически, голосом, разведённым скукой, вынужденно и по-быстрому

13

Пас О. Нобелевская лекция 1990 года.