Княгиня Ольга. Ведьмины камни. Елизавета Дворецкая

исход войны – гибель, никто больше не потерпит его власти. И для его рода это будет такой удар по чести и удаче, что главной заботой останется сохранить свое.

      Толки почти прекратились, люди ходили туда-сюда, притоптывали на снегу, хлопали руками, чтобы не мерзнуть.

      Со стороны Ильменя прозвучал рог – это давала знать о себе приближавшаяся дружина. Со двора вышла Сванхейд и встала возле ворот, там, откуда было лучше видно дорогу на льду. Хельга бросила на нее взгляд: королева была невозмутима, но даже Хельга видела, каких душевных усилий ей стоит эта невозмутимость. Она взглянула на Логи: тот хмурился от волнения, и она легонько тронула его за локоть. Он обернулся и благодарно похлопал рукой по ее варежке, но его рыжеватые брови оставались сдвинуты.

      Рог прозвучал снова, уже ближе…

* * *

      Долгожданная встреча обманула многих; Хельга ожидала от нее неведомых потрясений и потому обманулась меньше других.

      – Где Ингвар, покажи мне! – шептала она, боясь с желанием, как маленькая, подергать Логи за руку.

      Сама она никак не могла увидеть вождя дружины. Позади трубача и знаменосца ехали несколько человек, но ни один из них не выделялся ростом или величественным видом, какого ждешь от конунга.

      – Вон он, в середине. – Логи слегка наклонился к ней и показал. – В синей шубе с такими длинными… застежками и отворотами.

      – Какая странная шуба! – только и пробормотала Хельга. – Это в Кёнугарде так ходят?

      – А ётун знает! Может, у греков…

      На самом деле это был болгарский кафтан, полученный Ингваром в дар от его нового шурина, бату Бояна. Но такие же, причем не менее богатые, были на самом Бояне и их спутниках, а собственно видом Ингвар не выделялся. Не только Хельге, приехавшей издалека, но и прочим жителям Хольмгарда было трудно сразу его узнать – его тут видели всего один раз, пять лет назад, когда ему было всего восемнадцать и в Киеве еще правил Олег-младший, муж Ингваровой сестры Мальфрид. Сама Сванхейд угадала, который из всадников, сошедших с богатых, отделанных шелком и резной костью седел, ее сын, только по сходству с Олавом – и еще по сдержанной, властной повадке, привычке находиться под градом взглядов.

      Ингвар был человеком совсем иного склада, чем его отец – более решительный и даже резкий, менее мудрый и сдержанный, – но этого Сванхейд пока не знала. Обликом же он так сильно напомнил ей Олава, что она в первый миг растерялась. Ингвар сейчас был на несколько лет моложе того Олава, которого она когда-то увидела впервые, и вспыхнувшие воспоминания прогнали ее гнев. Сейчас, пока он медленно, словно одолевая нерешительность, шел к ней, она помнила только то, что перед нею – тоже ее дитя. Невысокий, с обычным, ничем не примечательным лицом, Ингвар выглядел даже моложе, чем был на самом деле – особенно пока смотрел в снег у себя под ногами. Сванхейд поразило, как молод этот человек – тот, кто воевал с Греческим царством и звался повелителем огромных просторов от Варяжского