Хранители памяти. Константин Степанович Собко

часто проявлял нервозность».

      Остановив взгляд на одном из присутствующих, адмирал подумал: «Очень ответственный момент. Сфальшивить нельзя».

      – Золтан? – произнёс он.

      – Да, это я, адмирал.

      Чрезвычайный легат Золтан подошёл к генератору.

      – Приветствую тебя, учитель! – медленно произнёс Эстабат. – Рад встрече.

      – Я тоже рад, адмирал.

      – Ты входишь в состав комиссии?

      – Я возглавляю экспедицию, – ответил Золтан. – Приказ императора, особые полномочия.

      – Мои родители… – проговорил адмирал. – Они живы?

      – Да, конечно, живы, – ответил Золтан.

      – Где Вивьева и Строби?

      – Вивьева погибла. Я сожалею. Твой сын Стратилион жив и является Главным Координатором армии.

      – Мой сын – Главный Координатор? Похвально. Он здесь?

      – Нет. Он выполняет задание императора. Защита звёздного содружества прежде всего.

      – Я тоже так считаю. Надеюсь, я погиб достойно?

      – Да, адмирал.

      – Почему погибла Вивьева? Как это случилось? Хотя, подожди. Я начинаю вспоминать.

      Эстабат опустил голову и замолчал. Наступила напряжённая тишина.

      – Дым и выстрелы, – наконец сказал он.

      – Да, адмирал.

      – Шлюзовая палуба… Моя яхта «Клеония».

      – Да.

      – Мы совершали перелёт от Элонга к Ахав. Я не взял базу сопровождения, посчитав перелёт безопасным. К тому же, штурмовики семьсот первой дивизии давно не были дома. Я разрешил им отдыхать до особого распоряжения. Всё верно?

      – Да, – ответил Золтан.

      Эстабат вздохнул и сказал:

      – Я вспомнил. Тяжело возвращаться к этому событию, но, если необходимо…

      Кемн терпеливо ждал.

      – Генератор усовершенствовали? – спросил Эстабат. – Удалось увеличить время от щелчка до наступления критической полосы?

      – Нет, к сожалению. Попытки улучшить модель не увенчались успехом. С наступлением критической полосы твоя память начнёт распадаться.

      – Плохо! Кто я в этой жизни? Надеюсь, я имею внушительный вес в обществе?

      Золтан перевёл взгляд на Гросса. Тот заговорил скороговоркой, словно произносил заученную речь:

      – Ты, дядя, житель планеты Земля Всеслав Алексеевич Шадрин. Так называемый человек. Семь миллиардов так называемых людей находятся на первой ступени развития. За время наблюдения за Шадриным в течение так называемых шести земных суток мы выяснили, что он ведёт замкнутую, однообразную жизнь. Здоров, по параметрам соответствует штурмовику, но, пожалуй, скоро деградирует, так как не даёт мышцам нагрузку, предпочитая отлёживаться. Судя по количеству залов и качеству меблировки апартаментов, сильно стеснён в средствах. Примитивное существование, ничем не примечательная личность…

      – Вот как? – нахмурившись, спросил Эстабат. – Ничем не примечательная? Твой отец погиб, сражаясь у туманности Синий Цветок, когда тебе было около пяти лет. Кто тебя воспитывал, Гросс?

      – Дядя Фрадий, – ответил Гросс, покрывшись