Отделенные. Нико Кнави

законов и началось все в Периаме. Тогда никто не удивился, что права считаться периамскими подданными нелюдям не дали. Человеческое же государство. Эльфы, например, тоже никогда не назовут сыном Леса никого из людей, орков или кого-то еще. Но вслед за законами о подданстве периамцы стали уточнять, какие вообще права есть у нелюдей. И до того доуточнялись…

      Все, конечно, происходило постепенно. Преподносилось как законодательное упрочение традиций, желание развивать и укреплять людскую культуру.

      Предписано нелюдям жить в строго определенных местах? А что такого – и без законов все селятся поближе к своим. Во всех крупных городах есть, например, эльфийские районы. И сами люди так делают: «северные» кварталы в Эвенрате, мирарские общины во Всесвете и прочие подобные явления. Архитектура государственных зданий не должна иметь «нелюдских» элементов? Нельзя продавать слишком много эльфийских книг? Так ведь это для того, чтобы возвысить, увековечить произведения людей, развить у них вкус и научить ценить свое наследие.

      Все во имя рода людского.

      Эйсгейр посмотрел еще несколько выделенных красным поправок. В груди его разливалось неприятное чувство. Это все не может быть случайным… Рыцарю вспомнился подслушанный разговор, и тревога взметнулась в нем штормовой волной.

      – И все в разные места распихали… – пробормотал рыцарь, перебирая бумаги.

      – Видимо, чтобы не бросалось в глаза. Есть еще поправки, в которых нелюди прямо не упоминаются, но… Я выписал все, показавшееся мне сомнительным, сюда, милорд.

      Наместник подвинул к Эйсгейру исписанные листки.

      Читая их, рыцарь не впервые подумал, что прапрадед нынешнего короля зря оставил периамцам самоуправление. Впрочем, Периам ведь не завоевывали – расположенная почти в центре Иалона страна была прекрасно защищена со всех сторон горами и Темными Чащами. Периам, наряду с Северными землями, вошел в состав Королевства людей добровольно и теперь существовал как его часть в рамках унии: один правитель, но государства как бы разные. И законы в них могли отличаться. Собственно, они и отличались.

      – Известно, кто в Младшей палате предложил эти поправки?

      – Откуда, милорд? Я только сегодня это увидел. Можно, конечно, разузнать…

      – Не можно, Эамонд, а нужно!

      Старик кивнул. И почему-то Эйсгейр не сомневался, что разведчики расплылись куда надо еще до этого разговора – Эамонд, несмотря на возраст, все делал быстро.

      – Опивки тухлые, я должен был уже прочитать это! – произнес рыцарь, барабаня пальцами по стопке листов.

      Изменения закона обсуждались в государственном совете прошлой осенью, а полгода назад Младшая палата представила подготовленный список поправок и дополнений. Полгода! А Эйсгейр до сих пор не нашел времени выяснить, что же там напридумывали благородные господа. Хотя, как он подозревал, никто не нашел: следующий совет состоится лишь в первый месяц осени.

      «Эамонд, Эамонд, – подумал рыцарь, – что бы я без тебя делал…»

      – Позвольте