Хозяйка мертвой избушки. Алексей Кудесин

мух и с участием взглянул на Аленку.

      – Ты уверена, что не сильно ударилась головой, когда тебя изба откачивала?..

      Аленка выложила на стол овощи, большрй шмат мяса, сырого. Кот понюхал, фыркнул и бочком отступил к заветной дверце.

      – Мур, пускай она там возится, а я покуда…

      Он отворил дверь, зеленые глазищи полезли из орбит. За дверцей была маленькая коморочка, завешаная тряпками, заставленная ведрами с водой. Прямо на кота что-то свалилось и больно ударило его по носу. Машинально он ухватил и увидел в лапах метлу.

      – …почистишь у себя на печи, я ее пропустила, когда прибиралась, – как бы между делом молвила Алёнка. – Тетушка Параскова учила – чистота в душе, чистота в избе. Наоборот это тоже действует. Костяша, скажи…

      ***

      Алёнка была спора на дело. Не прошло и четверти часа, как содержимое карзинки было порезано, уложено в чугун, залито ключевой водицей, щедро посолено и поперчено и теперь пускало пузыри из-под крышки в глубине печи.

      От варева шли столь вкусные зарахи, что даже Котофей перестал дуться и решил простить Алёнке смертельное оскорбление.

      – Пер-рвый и последний, мур, раз, – проурчал он в усы. Теперь кот в нетерпении переминался с лапы на лапу у задвинутой заслонки печи и то и дело спрашивал: – Готово? А теперича готово?! А сейчас?!

      Алёнка открыла рот, чтобы ответить ему в десятый раз, как вся изба задрожала и начала дергаться, будто Чудышко вдруг решила попрыгать с ноги на ногу, чтобы погреться.

      – Чего это она? – спросила Алёнка, озабоченно поправляя варево в печи.

      – Напоминает, – мурлыкнул кот. Видя недоуменный взгляд хозяйки, пояснил. – Когда хозяйка сменилась, все преждние приказания были отменены, и изба остановилась. Но она не может долго стоять на месте. Её суть – движение по лесу. А ты целые сутки, считай, продрыхла. Сейчас её затягивает сеть лесных троп.

      Алёнка нахмурилась. Казалось жизнь впервые начала налаживаться, после того, как Яга принялась её варить, и вот снова непонятности.

      – Э-э? И что это значит? – осторожно спросила она.

      – Надо указать ей, куда ты хочешь прибыть, – ответил Котофей. – Яга говорила, коли дело перемещёния пустить на самотек, может занести в такую глушь, откуда будешь век выбираться.

      Он сверкнул глазами, Алёнка мимолетно ощутила лукавство. Никак желает её напужать, чтобы подсказать, куда ехать. Но она не стала думать эту мысль, ибо ухватилась за другую.

      – Котик, миленький. Что же это выходит… – она остановилась, чтобы унять внезапно начавшее рваться из груди сердце, – …выходит, что Чудышко может отвезти меня, как в сказке, куда угодно?

      – Конечно, – Котофей приосанился и пригладил усы. – Наша изба – всем избам изба. Для нее нет преград.

      Алёнке вдруг стало не хватать воздуха. Она потянулась рукой к шее и почувстаовала под пальцами платок. С тех пор, как полученный ей от Дремучего Леса лоскут был пришит на свое место, она взяла за привычку касатся его губами и подолгу замирать. Это весточка от мамы. И принес ее Дремучий Лес. А изба в Дремучем Лесу, как рыба в воде. Не означант