Слезы императора. Мия Альби

мелко подрагивают, выдавая мое состояние, но отцу, кажется, это безразлично. Продолжая просматривать вереницу вечерних ток-шоу, он делает вид, что не замечает меня.

      Господи, как же я устала… Постоянное чувство вины, которое мне навязывают в этих стенах, стало вечным спутником. Чертов Дамоклов меч над моей головой.

      – Я найду жилье и немедленно съеду, как только вернусь из поездки, – смахивая непрошенные слезы, гляжу перед собой. – Не подозревала, что мое присутствие рядом тебя так удручает и стесняет. Надеюсь, что после моего отъезда всем легче задышится.

      Не дожидаясь очередной сокрушительной реплики, решительным шагом удаляюсь из гостиной и перед тем, как хлопнуть дверью, бросаю напоследок:

      – Я уеду куда угодно, хоть к самому дракону в лапы, лишь бы не выпрашивать от тебя крупицы любви и понимания!!

      Поднимаюсь к себе, запирая комнату на ключ и ложусь на постель, свернувшись в позу эмбриона, поджав колени к груди. Хочется расплакаться в голос, но решаю не радовать отца таким явным проявлением чувств. Демонстрировать свою капитуляцию сейчас не самый удачный выбор, и я не желаю делать ему такой подарок. Глубоко дышу, стараясь утихомирить расшатанное состояние, но получается не сразу. Какая я все-таки наивная дурочка! Как я могла надеяться на лояльную реакцию, тем более от человека, который за всю свою жизнь не произнес в мой адрес более трех доброжелательных фраз подряд. Это не преувеличение, я не вру сейчас. Скорее сухая констатация факта. Всю жизнь я была для родителей примерной старшей дочерью, всегда выполняя их волю как свою собственную. Но стоило мне самой впервые резко свернуть с намеченного ими пути, как сразу же встретила шквал несправедливых обвинений и критики. Шаги вправо и влево и по сей день воспринимаются как непозволительная роскошь, параллельно сопровождаемая претензиями в безответственности и ветрености. Боже, я так свихнусь скоро… Я уже интуитивно каждое свое решение пропускаю через призму родительского контроля, что на двадцать первом году жизни само по себе звучит бредово.

      Осторожно поворачиваюсь на спину, стирая со щек соленые дорожки с вкраплениями растекшейся туши. Смотрю в потолок, с трудом различая его очертания из-за слезинок, повисших на ресницах. В висках пульсирует, нарастающая боль кольцами опоясывает затылок. Но телесные муки не идут в сравнение с душевными. Чувствую себя бессовестной, стервозной нахалкой, играющей на нервах своих близких. Все мысли и мечты о предстоящем заграничном путешествии улетучились напрочь, прихватив с собой превосходное настроение, которое сопровождало меня целый день.

      Хорошо, что нашу сегодняшнюю ссору не застала мама. Они с двойняшками еще утром ушли на «Бременских музыкантов», излюбленный мюзикл моих крошек. Несложно догадаться, что одним театральным представлением дело не ограничится, и они выклянчат пару-тройку праздничных аттракционов, не говоря уже о посещении детского кафе-мороженого. Вот и славно. Не хочу, чтобы они стали свидетелями нашего с отцом очередного драматического баттла. Я специально