Морское кладбище. Аслак Нуре

ты мне не можешь, – сказал Ханс. – Но, мне кажется, в нынешней ситуации у тебя нет выбора. Договорились?

      Глава 7. Выпьем за маму

      Вечером накануне похорон на Обрыве послышались шаги. А немного погодя по толстой деревянной двери резко стукнули подковой-колотушкой, и не успела Саша открыть, как дверь распахнулась и кто-то вошел в темный дом.

      Улав был в непромокаемых сапогах до колен, флисовом свитере и защитного цвета брюках с кожаными нашивками на коленях.

      Он сделал шаг по скрипучему полу.

      – Александра, нашла что-нибудь?

      С самого раннего детства посещения бабушкина дома всегда казались Саше приключением. Конечно, объективный мир существовал, даже для Веры, однако этот мир инженеров, физиков и врачей интересовал ее меньше, чем его описания. С начала времен мы, сидя у костра, делились друг с другом рассказами о мире, они-то и сделали нас людьми, несчетные истории, что мало-помалу стали книгами, нашедшими приют на Вериных стеллажах здесь, на Обрыве, и из этого мира вне времени отец сейчас вырвал Сашу.

      Она провела тут все последние дни. Утром отправляла детей в школу и договаривалась, что после обеда за ними присмотрит приходящая няня. Правда, сегодня забежала домой еще раз, выбрала одежду для похорон: черные бархатные платьица и лаковые туфельки для девочек, темный костюм с подходящим галстуком для Мадса. Он прилетит всего за час-другой до начала и будет рад, что костюм уже наготове. Они оба старались выказывать друг другу небольшие знаки внимания.

      Все остальное время она пробыла на Обрыве.

      Просматривать каждую книгу большой библиотеки – дело затяжное, а у Веры книг тьма-тьмущая. Все стены на Обрыве сплошь в книгах – на взгляд Саши, не меньше сотни погонных метров. Вдобавок картонные коробки в картофельном погребе и кучи папок переписки с издательством.

      Кончики пальцев стерлись, словно от наждачной бумаги, ведь она пролистала множество книг. Иные с дарственными надписями Вере от более-менее известных коллег-писателей. Бесконечное число романов, трудов по истории, социологии и экономике, попадались и эзотерические работы о мифах и астрологии, а со страниц вставали воспоминания.

      – Я нахожу все что угодно, – сказала Саша, – только не завещание.

      – Я позвонил судье, – сказал отец, – хотел удостовериться, что мама действительно забрала завещание и что Греве нас не обманывает. Но она вправду его забрала.

      – Ты не доверяешь Сири? – спросила Саша.

      Отец улыбнулся:

      – Доверяю больше, чем многим. Но она ведь не член семьи.

      Смеркалось, поверхность фьорда иссиня-черная, как нефть. Вдали, на другом берегу, Саша видела на склоне слабые огоньки, словно отброшенные от уреза воды, а дальше серое вечернее небо.

      – Ты огорчена, Александра?

      Порой, вот как сейчас, взгляд у отца был ласковый, открытый и вызывал детское ощущение защищенности и уюта, словно ты сидишь у него на коленях.

      – Да, пожалуй. – Она отвела глаза.

      Саша всегда была любимицей бабушки. В детстве Вера