Дразнилки. Александр Матюхин

жары. Даже утром она заполняла все вокруг, делала движения медленными, а мысли – вялыми. Пытался вспомнить, где тут раньше были какие-нибудь приличные кафе. Вместо столовой, где они с мамой покупали фруктовое желе и мороженое, теперь стоял типовой банк. Рядом – ларек, предлагающий шаурму и курицу-гриль. Неплохое сочетание. Вокруг него толпилась молодежь. Сверкали намазанные кремом загорелые спины, лился девичий смех, гремела музыка. Ребенок лет четырех пытался одной рукой удержать надувной круг, а второй запихнуть в рот рваный клок сладкой ваты. Самое время для утреннего похода на море.

      Солнце припекало, Выхин мгновенно пропотел и, перейдя через дорогу следом за цепочкой бледнокожих туристов, нырнул за стеклянную дверь кафе «Грузия». Кажется, раньше на этом месте ютились однотипные металлические гаражи.

      В кафе было прохладно, это главное. К тому же вкусно пахло жареным мясом, острыми специями, кофе. Из-за стойки выглянула женщина лет тридцати с хвостиком, показавшаяся Выхину знакомой. Она улыбнулась, спросила:

      – Покушать хотите? – Затем улыбнулась еще шире – так улыбаются старым знакомым: – Ничего себе, это ты!

      Он неопределенно шевельнул плечом, как обычно делал, если не знал, что ответить. Женщина же затараторила с типичным кавказским темпераментом, выскочив из-за стойки:

      – Выхин! Лёва! Господи, как изменился-то! На лицо бы никогда не узнала, а вот по росту – зараз! Какой был богатырь, такой и остался! Хотя, вру, еще выше стал! Дай обниму, что ли!

      Она полезла обниматься, от нее пахло тушеной капустой, а Выхин никак не мог вспомнить, где видел это красивое грузинское лицо с тонкими губами и большими черными глазами.

      – Забыл, черт! – радостно сообщила она, отстраняясь. – Столько времени прошло, конечно! Маро, ну? Маро из соседнего двора. Тили-тили-тесто, жених и невеста, такие дела. Помнишь?

      Он вдруг почувствовал февральскую прохладу, тонкий лед под ногами и мутную реку, лениво тащившую скопившуюся зимнюю грязь сквозь лес. У берега вода была радужного цвета. Кое-где рябью плавали веточки и гнилые листья. А на льду стояла грузинская девочка с камнями, зажатыми в кулачках. Уже тогда у Маро были такие же большие красивые глаза.

      Невеста Капустина, как ее называли в шутку. Обещали поженить, когда дорастет. В двухтысячном Маро было одиннадцать. Вместе со своим старшим братом она неотступно бегала в компании местных пацанов по дворам и с неуемной старательностью копировала за ними все подряд.

      Выхин начисто о ней забыл, а сейчас вот вспомнил. Будто открылась в голове неприметная шкатулка, выпустившая на волю облако воспоминаний: то были запахи, ощущения, детали, эмоции.

      Видимо, сейчас Выхин выглядел слишком ошарашенным, потому что Маро звонко захохотала, взяла его за плечи и повела, не терпя возражений, в глубину пустого зала, мимо столиков, укрытых зелеными скатертями. Усадила на диванчик у окна, хлопнула о стол ламинированным меню.

      – Заказывай, дорогой. Покушаешь, тогда голова заработает. А то будто спросонья.