Гарем. Реальная жизнь Хюррем. Колин Фалконер

створки раковины мидии. Груди девушки вздымались и опадали в такт с бритьем и дыханием. Щеки были мокры от слез.

      – Ты в порядке? – спросила Мейлисса.

      – Отныне Муоми – новый главный палач при нашем султане.

      Муоми, не обращая внимания на эту реплику, властно раздвинула ноги Хюррем и принялась тщательно обследовать ее промежность на предмет ненароком сохранившихся волосков.

      – В чем смысл-то всего этого? – спросила Мейлисса. – Разве кто-то, кроме Муоми, хоть когда-то увидит, выбриты мы или нет? Султан уж точно в жизни не увидит.

      – Мы должны быть всегда готовы, – ответила Хюррем. – Мы не можем себе позволить упустить золотую возможность из-за случайно пропущенного золотистого волоска!

      Мейлисса, присев на мраморный бортик, будто на насест, понизила голос до шепота и сказала, положа руку на втянутый смуглый живот:

      – Скоро проявится. – Глаза ее при этом наполнились слезами.

      – Что с ней не так? – встрепенулась Муоми.

      – Да просто припомнила, как ты ей в последний раз спину терла, – нашлась Хюррем и, схватив Мейлиссу за руку, шепнула ей: – Ни слова об этом тут!

      – А что мне делать?

      – Не волнуйся. Есть у меня один план.

      Глава 4

      За два месяца капы-ага успел испытать поочередно лютый ужас, трепетное ожидание и лихорадочное наслаждение. Он знал, что с ним сделают, если его секрет откроется. Но остановиться он теперь не мог. Ведь собственно секс, – а женщина эта была воистину красива, что делало ее вдвойне запретной, – был лишь частью того, чем он наслаждался.

      К нему вернулась мужская сила!

      По четвергам за час до заката она приходила в сад читать Коран. Все его существование теперь вращалось вокруг ужасающе-изысканного мгновения, когда он поворачивал ключ в ржавом замке двери и вступал в этот сад. Всякий раз, толчком распахивая дверь туда, он не мог знать наверняка, ждет ли его там Мейлисса с улыбкой котенка на устах или его собственные подчиненные с острыми как бритва кылычами наголо. Даже будучи начальником дворцовой стражи и главным надсмотрщиком гарема, капы-ага не смог бы остановить свору своих собственных псов, если бы те его раскрыли.

      Железная решетчатая дверь с лязгом распахнулась, будто пушечным выстрелом прорезав тишину гарема. Начальник стражи прокрался внутрь, запер за собою дверь и бросил взгляд наверх, на северную башню. Единственным местом, откуда его могли заметить, была самая верхняя смотровая этой башни, – оттуда, собственно, впервые и заметил Мейлиссу, – но он ведь собственноручно запер вход в эту смотровую на замок перед тем, как спуститься сюда.

      Но все равно мужчине чудилось, будто каждый член Дивана зорко следит за ним и теперь отдает приказ главному палачу заточить поострее стальные крюки, которыми его разорвут на куски.

      Сад был погружен в тень от высоких стен, дорожки обставлены колоннами паросского мрамора и обсажены кипарисами и плакучими ивами так, что не просматривались сверху. Под сенью деревьев царил вечный сумрак. Предзакатное солнце окрасило