Чужой крест. Елена Поддубская

кивнул он за спину брату. Владимир обернулся, вывел к порогу жену:

      – Ирина. Знакомься.

      – Жена или девка?

      – Жена. Мне её сосватал сам падишах Сулейман, пусть будут благословенны его дни! – он обмыл руками лицо.

      Николай словно очнулся:

      – Так проходите же в избу! Вы, небось, устали?

      – Полтора года в пути.

      – Почему так долго?

      – Ты про то на пороге знать желаешь? – впервые показал характер младший брат. Старший засуетился, кликнул супругу.

      – Алиция, собери на стол! – шумнул он. Женщина, недовольная нагрянувшими незнакомцами, пробурчала:

      – Нэчем потшэват. Только молоко йешт и каша.

      Муж оглянулся, вскинул бровь:

      – Я что тебе сказал? Брат это мой. Единоутробный. Из Царь-города прибыл. Иди за петухом, пировать будем.

      Владимир, ощутив себя неловко, остановил:

      – Не нужно, Николай. Хватит нам молока и каши. Баню ещё бы истопить, помыться с дороги перед вечерней зарёй.

      Но брат уже стелил хлебосол.

      Тем же вечером, помывшись и помолившись уходящей заре, Владимир и Ирина напросились жить не в доме, а в бане. Шёл апрель, ночи были не студёные. Да и взгляд свояченицы, как чёрное мыло с абрикосовой пудрой, сдирал кожу. Не по нраву пришёлся Алиции вечерний намаз гостей. «Кто из местных увидит, как падают ненужные родственники на землю и молятся Аллаху, ещё и дом подпалит. Живы в людях подлости половецких и ногайских племён. Османцы – ничем их не лучше».

      – Зря ты так про них, – остудил брата Владимир за то, что тот назвал его неверным: – Это здесь продадут и правду и совесть. Восточные люди веру чтят и людей любят.

      – Не знаю. По мне так лучше бы тебе крест носить и ходить по выходным в церковь, чем падать ниц за чужого бога.

      – Бог для каждого один и в душе. А крест я ношу, – Владимир вынул из-под рубахи нательный знак и ладанку.

      – Дивно пахнет. Сам ковал? – кивнул Николай на подвеску с маслом опопанакса. Разглядев, он попросил сделать такую же его жене.

      – Сделаю. Только не теперь. Сначала мне нужно выполнить поручение Сулеймана, – ответил Владимир, но уже через время пожалел: взгляд, каким сожрал молдавские кресты его брат, хорошего не сулил.

      За ужином женщины не перемолвились и пол словом. После кваса Николай стал добрее и попросил рассказать про далёкую восточную сторону, богатую и щедрую не только климатом. Там славянским людям было много чему поучиться. Кроме Константинополя Владимир ездил в Османской империи в Амасью, родину детей султана, где воспитывали и готовили к службе будущих наследников – шехзаде. Старинный городок широко простирался по скалистым холмам, в нём мирно текла река, отделяя изгибами понтийские деревни – кварталы, где жили представители какой-то одной национальности, дома утопали среди яблоневых и вишнёвых садов. Пение муэдзинов будило люд по утрам, многонациональный говор слышался на базарах, муллы, имамы и муфтии уважали атрибуты всякого