Письма молодого врача. Загородные приключения. Артур Конан Дойл

я в двуколке к тем, кто победнее, а Маккарти на своих двоих к хроникам, которым дипломированный врач не поможет, а не дипломированный – не навредит.

      Так мы снова погружаемся в работу до двух часов, когда приезжаем пообедать. Мы можем как закончить, так и не закончить поход по вызовам. Если нет, то продолжаем ходить, если да, то Хортон диктует назначения, а потом, зажав во рту черную глиняную трубку, отправляется прилечь. Он самый заядлый курильщик из всех, кого мне доводилось встречать, собирающий по вечерам недокуренный табак и докуривающий его на следующее утро у конюшни перед завтраком. Когда доктор удаляется вздремнуть, мы с Маккарти занимаемся лекарствами. Нужно наполнить таблетками, мазями и прочим примерно пятьдесят бутылочек. После половины пятого мы расставляем их на полке с указанием имени пациента. Затем мы примерно час отдыхаем, курим, читаем или боксируем с кучером в комнате для упряжи. После чая начинается вечерний прием. С шести до девяти люди приходят за лекарствами, а новые больные – на консультацию. Управившись с ними, нам снова приходится идти по тяжелым больным, которые могут оказаться в списке. К десяти часам можно надеяться на возможность снова покурить и, быть может, поиграть в карты. Редко выдается ночь, когда не приходится отправляться на вызов, который может занять два часа, а иногда и десять. Как видишь, работаем мы много, но Хортон такой хороший человек и сам так усердно трудится, что мы не возражаем. Мы словно монастырская братия, всегда болтаем или смеемся, больные чувствуют себя, как дома, так что работа становится для всех нас удовольствием.

      Да, Хортон очень хороший человек. У него доброе, отзывчивое и великодушное сердце. В нем нет ничего мелочного. Он любит видеть вокруг себя счастливые лица, и его плотная фигура и веселое красноватое лицо делает людей счастливыми. Это врачеватель от природы, он озаряет светом комнату больного, как озарил им станцию Мертон, когда я впервые его увидел. Однако из моего описания не стоит делать вывод, что он мягкотелый. Нет на земле человека, на кого он не смог бы обрушиться. По характеру он очень вспыльчивый и такой же отходчивый. Ошибка в рецептуре может взорвать его, он вихрем влетает в кабинет, красный, как рак, с распушенными бакенбардами и злыми глазами. Учетная книга грохает об стол, бутылочки звякают, затем он вылетает вон, хлопая дверьми. По этим хлопкам мы определяем, в плохом ли он настроении. Возможно, все оттого, что Маккарти пометил микстуру от кашля как раствор для промывания глаз или же послал пустую таблетницу с указанием принимать по одной пилюле каждые четыре часа. В любом случае буря налетает и проходит, и к обеду все успокаивается.

      Я сказал, что больные чувствуют себя у нас, как дома. Любой получивший взбучку может прийти сюда, чтобы успокоиться. Признаюсь, я не сразу к этому привык. Когда во время одного из моих первых утренних приемов клубный больной с бутылочкой под мышкой спросил меня, не слуга ли я доктора, я отправил его к конюху на конюшню. Но потом постепенно начинаешь понимать юмор. Тебя не хотят