Athanasy: История болезни. Михаил Мавликаев

выпадала из этой рамки и скрывалась в складках мешковатого костюма.

      – Сулайман, предложи своему служащему… х-х, поесть, – проговорил министр. Каждые несколько слов он прерывался и выпускал воздух, словно проколотый шарик.

      Я оглядел стол и с ужасом осознал невероятное. Все блюда, все кастрюльки, тарелки и доски были заполнены синтемясом.

      Жареное, варёное, копчёное, провёрнутое, солёное и обёрнутое водорослями… Красное, коричневое, почти чёрное, с жёлтыми и белыми прожилками. Невероятная редкость и оглушительная роскошь по меркам Города.

      Ноздри залепил оскорбительно аппетитный смрад: маслянистый и тяжёлый запах словно затекал в пазухи, покрывая нос изнутри тонкой жирной плёнкой.

      Горло сдавил комок тошноты.

      – Не бойся, Кавиани!.. – сказал Фудзиро Ода, показав зубы ещё раз. – Это же мясо… Х-х, мясо! Источник силы. Будешь много есть и будешь сильным.

      Словно решив показать пример, он подхватил палочками с тарелки длинную ленту чего-то жареного, осторожно сжал её зубами и принялся хрустеть, тщательно пережёвывая каждое волоконце. Судя по немедленно проступившей на лице испарине, сам министр к источнику силы прикладывался редко.

      Во рту скопилась горькая слюна отвращения. Я сам не заметил, как принялся вытирать пот с лица, как будто повторяя жесты министра.

      – Это бесплатно, – добавил Гален, сопроводив свои слова лёгким пинком в щиколотку.

      Как будто меня волновала стоимость этого застолья…

      К моему же собственному изумлению и возмущению, желудок издал голодное урчание. Кислая желчь во рту сменилась на слюну голода.

      В конце концов, я сегодня так и не пообедал.

      Я взял в руки вилку с ножом и осторожно придвинул к себе ближайшую тарелку. На ней исходил паром небольшой мясной отруб, посыпанный разноцветными крупинками пищевой добавки. Трудно поверить, что такое можно вырастить в пробирке из клеточной культуры.

      – Ты хороший работник, Кавиани, – довольно повторил министр Ода.

      Внезапно он встал с кресла и принялся прохаживаться по ту сторону стола. Форменный костюм чиновника обвис на нём, как на искривлённой, сутулой швабре; объём удерживали только ажурные косточки высокого воротника.

      Как можно быть таким худым, питаясь мясом?

      – Ты молчаливый, исполнительный… – продолжил Ода, – х-х, выполняешь всю работу, которую тебе дают.

      Из-под ножа потёк мясной сок.

      – Но все чиновники выполняют ту работу, которую им дают, разве нет? – с недоумением спросил я, продолжая пилить жаркое. – Все в меру своих сил исполняют роль, назначенную Машинами.

      Сбоку раздался смешок Галена.

      Министр не обратил на смех внимания:

      – Ты хорошо выслеживаешь растраты, х-х. Выслеживаешь людей.

      – Люди, я не очень… Я отслеживаю числа.

      – Люди и есть числа.

      Равнодушие, с которым Фудзиро обронил