Athanasy: История болезни. Михаил Мавликаев

на наших глазах порезы на котах затягивались всего через пару минут после инъекции.

      15 марта

      Была прогулка к кошкам, а потом кофе с Ким.

      Пока только кофе. Информатики обещали, что колонии биопиксельных экранов вот-вот достигнут достойного разрешения. «Прибытие поезда», показанное нам кишечными палочками, – что бы на это сказали братья Люмьер?

      Уж они-то пришли бы в восторг. Какой же длинный путь мы прошли, но так и не оторвались от природы. Желатин на пластинках, полученный из костей, заменился колониями микроорганизмов, но суть осталась прежней.

      31 мая

      Франк вернулся с поверхности сияющий. На летучке он сходу сообщил: совет директоров выслушал его доклад. Принято решение: тестировать на двуногих. Ради чего всё и затевалось.

      Не преминул покрасоваться: лично он успел найти дополнительного спонсора нашего проекта в лице какого-то саудита. Как все саудиты, бывшего кронпринца, ну, или будущего, у них там ногу сломишь в принципе наследования – сказал он. Как обычно, красуется своей агрессивной невежественностью.

      Саудит, кстати же, подсказал ему набрать добровольцев для тестов. Уже отправились вербовщики.

      Наверное, в современном мире нет такого слова – «вербовщик». Оно отдаёт всем набором прелестей классического капитализма: бесправность, потеря свободы, передача себя в собственность.

      Кавиани

      Глава 3

      Линии

      Целый месяц. Четыре шестерицы на новом рабочем месте.

      Поверить не могу, что называю рабочим местом этот подвал. Никаких окон-экранов или хотя бы обычных окон. Голые стены и голый пол; иссохший и пошатывающийся скелет стола едва поддерживает тушу старого терминала. Трубы вентиляции неприлично вывалены под потолком всем на обозрение – не скрыты в толще стен, даже не прикрыты панелями. А ведь это компоненты самих Машин! Ересь, бесстыдство.

      Даже ручек у кресла нет. Не такой я себе представлял работу чиновника.

      Физическое воплощение горькой правды: всё в Городе подчиняется вертикальной иерархии. Мало стать чиновником – нужно подняться хотя бы на один этаж над головами простых граждан.

      А пока что мне не выдали даже пропуск на монорельс.

      Но эта правда подтверждает то, во что я всегда верил. В иерархии воплощено наше стремление вверх – туда, к Чистому Небу и Яркому Солнцу. Наше место там, а не здесь.

      Может быть, это просто тоска по утраченному. Может быть, это надежда.

      Надежда – развлечение для тех, кто не работает. На меня же свалилось то, к чему я готовился годами: математика. Данные статистики, объёмы продукции, доходы и расходы, имена и налоги… Теперь не архивные, а настоящие, происходящие прямо сейчас. От осознания реальности, стоящей за сухими числами, в душу впрыскивались дозы благословенного серотонина.

      Впрочем, гормоны были не единственной наградой – счета за пищевые ресурсы и воду перестали быть проблемой. Бригитта