В погоне за наваждением. Наследники Стива Джобса. Эдуард Тополь

Шубина с Андреевым происходил в его служебном кабинете на Васильевской, 3!

      – Молчим, – удовлетворенно сказала Рогова. – Отпираться бессмысленно, конечно! Ведь вся страна уже этот сон посмотрела! Да и я только что была в твоем кабинете и сама проверила: два окна в решетке, в простенке двойной портрет, за окном троллейбус и в ящике сигареты «Парламент»! Ну, майор, с кем мы этот сериал производим?

      – Какой сериал? – не понял Грущо, мысленно обеспокоившись, – если Рогова уже побывала в его кабинете на Васильевской, то коньяк из сейфа она изъяла или нет?

      Рогова усмехнулась:

      – Тупите, майор. А еще выпускник Омской академии! Или прикидываетесь, тянете время? А? Так я вам сама скажу: вчера, в первой серии этого сна все действие происходило на вашей территории, верно? И вы лично сопроводили этот маскарад и банду убийц прямо от Дома кино до Пушкинской площади. То есть под вашей охраной они прошли на кинофестиваль и стреляли в Шубина. Так? А во второй серии все действие вообще снято в вашем кабинете! Они там даже ваши сигареты курили, вот только коньяк не выпили. И после этого вы мне будете трындеть, что вы ни ухом ни рылом? – И Рогова снова застучала пальцами по столу. – Ну, быстро: контакты, имена, телефоны, явки! Ну!

      И, высоко подняв левую ногу, Рогова по дуге пронесла ее у лица Грущо, а затем носком своего черного, офицерского, на небольшом каблуке ботинка бесцеремонно наступила на едва прикрытый трусами пах майора Грущо.

      – Итак, я считаю до трех. Раз…

      Майор скривился от боли.

      – Два.

      – Да я клянусь…

      – Три!

      Наверно, весь шестиэтажный дом Грущо проснулся в этот миг от его ужасного крика. Но вряд ли бы это удержало полковника Рогову от того, чтобы окончательно раздавить его мужское достоинство. Чуть приподняв носок ботинка, она дала Грущо возможность перехватить открытым ртом воздух и сообщила:

      – Считаю еще раз. Раз…

      Тут, слава Богу, на кухню пришел один из омоновцев, проводивших бесцеремонный шмон, и доложил:

      – Ничего нет, Ирина Петровна.

      – Не может быть, – сказала она. – Ищите! Флэшку, дискетку – что-нибудь! Они тут американскую литературу томами глотают.

      Омоновец ушел, Рогова снова прижала ногой пах Грущо и сказала:

      – Итак, считаю. Раз!..

      Однако телефонный звонок прервал эту экзекуцию. Рогова посмотрела на навесной, на кухонной стене телефонный аппарат, потом на свои «Командирские» часы и усмехнулась:

      – Ну вот! Кто это может звонить нам в четыре утра?

      Грущо пожал плечами:

      – Наверно, жена, Катя.

      – Откуда?

      – Из Америки.

      – Из Америки?! О, как интересно! Она у нас связной, да?

      – Она сына повезла в летний лагерь. Ему тринадцать лет.

      – Удобный предлог, я понимаю. Под Москвой нет лагерей для тринадцатилетних…

      – Нет, он олимпиаду выиграл, литературную…

      На протяжении всего этого разговора телефон продолжал звонить, и Рогова кивком головы отправила одного