Авиатор: назад в СССР 3. Михаил Дорин

жарким солнцем опаленный. И её нежный взгляд, как неистовый и багряный закат…

      – Ой, ну пошли, лётчик-стихоплётчик! – отмахнулась Галина. – А вы недолго, и чтобы тихо там у меня. Третья палата у Нестерова.

      Новиков и Галина исчезли за дверью ординаторской, пока мы переобувались в принесённые нами тапки. Настолько готовились к посещению, что и сменку с собой взяли.

      Тихо постучались в дверь третьей палаты и приоткрыли дверь. Все четыре наших головы просунулись внутрь, чтобы посмотреть обстановку. В палате тихо звучала музыка.

      – Чего крадётесь? Не сплю я, не сплю, – прозвучал шёпот нашего инструктора.

      Он лежал на одной из двух кроватей, пытаясь перелистнуть страницу книги загипсованной рукой. На соседней койке, укрывшись простынёй, спала Ирина.

      – Не разбудите. Она после ночной смены сегодня. Вроде старшая медсестра, а службу тащит наравне со всеми.

      – Как ваше здоровье, Николаич? – спросил я, первым входя в палату.

      Первое впечатление от внешнего вида – у Нестерова было сломано практически всё. Обе ноги в гипсе, подвешены на растяжках. Левая рука, из которой торчат различные железки, лежит на специальной подставке. Правая в гипсе, но у него получается ею двигать. Шея в компрессах для восстановления после ожогов, и множество царапин на лице.

      – Не дождёшься, Родин. Спасибо, что пришли. Думал, что не пустят вас. Слышал, что Ирина никого не пускает ко мне, – сказал Нестеров, откладывая в сторону книгу Достоевского. – Скоро экзаменационные полёты, а вы по больницам ходите. Думал, что вы на спортгородке пропадаете.

      – Сегодня можно и отдохнуть, товарищ майор. Мы ненадолго, – сказал Костя.

      – Да я наоборот рад, что смогли прийти. Кстати, кто теперь с вами полетит?

      – Новиков. А на сам экзамен пока ещё не определили, кто именно проверяющим будет, – ответил Макс, присаживаясь на стул около раковины.

      – Ну, главное – не мандражируйте, – сказал Николаевич, почесав свою левую руку. – Чешется ужасно, а железяки не дают подлезть.

      – Врачи что говорят? – спросил Костя, который всё ещё стоял около двери.

      – Бардин, а ты чего там стоишь? Иди, поздороваемся, – сказал Нестеров, вытягивая правую руку, чтобы поздороваться.

      Я стоял ближе всех и собирался присесть рядом с кроватью Николаевича. Он смотрел на меня с ухмылкой, будто обрадовался, что прочитал мои мысли.

      – На твоём лице, Сергей, так и читается: ну я же говорил, – сказал Нестеров, отводя взгляд в сторону.

      Ему получилось угадать, что крутилось у меня в голове. Неужели я так отчётливо показывал это своим выражением лица?

      – Это лишь приметы, Николаич.

      – В авиации слишком много суеверий, Серый. Все не получится соблюдать, – сказал Костя, медленно подходя к Николаевичу, и аккуратно пожимая ему руку.

      – Как видишь, Бардин, эти следовало соблюдать, – усмехнулся Нестеров. – За фрукты спасибо, но я столько не съем.

      Я посмотрел на стол напротив его кровати. На нём было навалено несколько