Авиатор: назад в СССР 3. Михаил Дорин

ка.

      – Второй, есть.

      На душе немного отлегло. Значит, обоим удалось выйти «из кабинета», так сказать.

      Если верить Инструкции для лётчика Л-29 и разделу вынужденного покидания, первым катапультироваться должен был член экипажа, а затем командир. Но это не панацея. Можно производить в любом порядке.

      Сам же самолёт, объятый огнём, стремился на встречу с земной поверхностью. Секунды падения смотрелись, словно в замедленной съёмке. Вокруг меня все пытались рассчитать место падения. Я даже не понимал, они сейчас восхищаются этим зрелищем или переживают так за судьбу «элочки».

      Мне всегда говорили, что нельзя ставить свою жизнь выше этой «железки», пускай и дюралевой.

      Свою грубую посадку с моментальным уничтожением, наш Л-29 совершил в районе объездной городской дороги на поле подсолнухов. В небо сразу устремился столб дыма. А со спины уже трубил общее построение эскадрильи Ребров.

      – Все в казарму и ждать там. Курков старший и… над первым курсом тоже. Чего встали? Бегом, птенчики, в гнездо! – крикнул Гелий Вольфрамович, а сам направился на КДП.

      – Товарищ полковник! – догнал я его. – Разрешите я с наземной поисково-спасательной командой пойду сейчас. Там же наш товарищ и инструктор.

      – Гелий Вольфрамович, и мы готовы… – сказал, подбежавший вслед за мной Макс. Вместе с ним был и Костя.

      – Курков, приказ какой был? Свалили в ужасе, малыши. Будет ещё время для геройства. Два купола видели?

      – Так точно.

      – Приземлились, примерно в районе Вороновского полигона. Найдём и в лучшем виде доставим. Крууугом и не маячить здесь.

      Несмотря на заверения Вольфрамовича, на душе было неспокойно. Пока шли в казарму, я проигрывал в голове всё, что мы видели со стороны.

      – Высота маленькая была. Зачем так тянули? – задавался вопросом Костя.

      – Могли от деревни уводить. Там же и Сметановка, и Орловка, и… на полигоне же мотострелки на учениях сейчас! – воскликнул Макс.

      – Я тоже думаю, что пытались затушить пожар. А потом уводили. Непонятно, кто первый «вышел», а второй. Нестеров кричал в эфир, что триста метров было, – сказал я.

      – Вообще не помню, Серый. Я только крик Тёмыча услышал и сразу на улицу с туалета выскочил, – вздыхал Костя. – Там реально крик был. А если он обгорел? Свадьба же как?

      – Пожар так быстро не развивается, чтобы они обгореть успели, – сказал я.

      – И всё же вероятность есть, – пробубнил Макс.

      – У Николаича тоже свадьба. Помните? Перед вылетом он говорил, – сказал я, а сам протянул руку Максу в просящем жесте и пару раз щёлкнув пальцами.

      – Чего?

      – Макс, ручник опусти. Сигареты давай. Обкурить надо, что Свете сказать и… Ирине Сергеевне, – предложил Костя, доставая свою белую мягкую пачку «Явы» с красным кругом посередине.

      – Ничего не надо говорить. Рано ещё. Всё хорошо будет. Жалко только, не сможем ничего уточнить в больнице, – сказал я, подкуриваясь от спички Макса.

      – Так ты ж не куришь, Серега, – воскликнул Курков, не убирая при этом горящую спичку.

      С первой же затяжки мне стало не по себе. Если в прошлый раз, когда в своем кабинете сигарету мне дал Ребров, отказываться было не по статусу, то сейчас на меня никто не давил.

      – Ну да, не курил и не надо начинать. Здоровье поберегу, – сказал я и переломил сигарету.

      В скором времени шум двигателей со стороны аэродрома затих. Мы ещё долго сидели в курилке, так и не зайдя внутрь казармы.

      – Он ещё и вместо меня полез в самолёт, – сказал я.

      – Серый, нашел, кого винить в происшествии. Тем более, ты же видел, что там всё нормально было. Два купола, успели наполниться, – говорил Макс, срывая ягоды с тутовника.

      Время уже близилось к отбою, но в казарму так никто и не зашёл из наших командиров. Никаких новостей, полный информационный голодняк. Макс даже сходил к дежурному по полку, чтобы узнать о произошедших событиях.

      – Был, мягко выражаясь, послан очень далеко, – сказал он, возвращаясь в курилку.

      – Родя, мы здесь ничего не высидим. К нам никто не придёт, – затушив сигарету, сказал Костя.

      – Нестеров бы пришёл, – печально вздохнул Макс.

      – Ладно, мужики. Завтра будет день – завтра будет и пища. Пошли… – собрался я уже уходить, как в темноте появился знакомый силуэт.

      Вот кого, а этого парня мы не ожидали сейчас увидеть. Если именно так выглядит гонец с плохими новостями, то избить Швабрина было бы не так страшно. Везёт ему, что он офицер.

      – Я и не удивлён. Как верные пёсики, ждёте своего хозяина, – сказал старший лейтенант, подойдя к курилке. – Вставать не учили при старших по званию?

      – А мы же пёсики верные. Только перед хозяином хвостом виляем, Иван Фёдорович, – сказал я, вставая со скамьи и пытаясь пройти мимо него.

      – Ну, будет, Родин. Нормальные вы ребята. Меня к вам Новиков отправил, а его попросил ваш