Недетская игра в прятки. Алексей Игоревич Жеребцов

третий звонок, шум в зале стал стихать, Анна прошлась взглядом по залу, многие зрители ожидали начала представления затаив дыхание. Из общего настроения зала выделялись ряды, где разместились московские актеры. Большинство москвичей продолжали разговаривать, для них это было обычное и вполне рядовое событие, возможно, они задавались вопросом: «Что может нам показать молодой провинциальный театр?» И, похоже, думали, что заранее знают ответ. Только несколько из их числа и московский режиссер сконцентрировано ожидали поднятия занавеса. Начал гаснуть свет, Анна и весь зрительный зал сосредоточились на представлении.

      Когда закончился первый акт, раздались аплодисменты, зажегся свет, Анна снова оглядела зрительный зал, москвичи не аплодировали, но многие из них переговаривались и одобрительно кивали головами. Ее взгляд остановился на ложе напротив. До начала спектакля эта ложа была пуста, теперь там появилось несколько человек в гражданском платье, видимо из городского начальства и один в военной форме, в этом человеке она узнала следователя Соколова. Анна встретилась с ним взглядом, он внимательно и сосредоточенно смотрел на нее. Ее снова охватило оцепенение, как это происходило с ней на допросах в Москве на Лубянке, а потом во время следственных действий здесь в кабинете этого самого следователя Соколова. Сквозь оцепенение до нее донеслись слова режиссера:

      – Аннушка, посмотрите, как реагирует зал – это хорошо, а ведь это только первый акт, только начало действия, дальше главное развитие событий. Мне кажется, боюсь сглазить, но нельзя исключать, что нас сегодня ожидает успех. Вы молчите, что-то не так? Вам не нравится?

      Анна попыталась улыбнуться:

      – Нет-нет, что вы, Иван Николаевич, все хорошо, мне кажется все хорошо.

      Она продолжала смотреть на Соколова, он тоже не отводил взгляда от их ложи, теперь он недобро смотрел на режиссера, Анна подумала, что будет лучше, если она немедленно уйдет. Она помнила последний свой визит в его кабинет, когда неожиданно в его обращении к ней проявилась любезность и пугающая настойчивость в предложении помощи в устройстве ее будущего. Тогда уже ей показалось, что он рассчитывает продолжить с ней отношения, но на других не служебных основаниях. Она постаралась исчезнуть из поля его зрения, и казалось, ей это удалось, но сегодняшняя встреча в театре и его тяжелый взгляд вернули ощущение опасности, исходящее от этого человека в форме.

      Анна понимала, что опасность может угрожать не только ей, но и людям, находящимся рядом, поймав его взгляд, направленный на режиссера, она решила, что будет лучше, если Соколов не будет видеть их вместе с Иваном Николаевичем. По своему опыту она знала, что сотруднику ОГПУ, недавно преобразованного в НКВД, совсем не трудно использовать имеющиеся у него служебные возможности, чтобы превратить добропорядочного человека в преступника, а в лучшем для него случае в изгоя отверженного обществом. Ей не хотелось проверять, способен ли Соколов на подобную низость.

      Она