За шаг до близости. Владимир Никитин

потянулась за телефоном, скинув стакан с тумбочки. Он разбился вдребезги.

      ***

      – Вот потому и нельзя выносить кружки на улицу! – крикнул охранник.

      Его рука опустилась перед моим носом, как шлагбаум. Юля отдалялась, лишь на мгновение обернувшись на шум.

      – Иди позови уборщика, если сам не хочешь убирать, – сказал охранник.

      Ну вот, здравствуй реальность…

      Под моими ногами были осколки и липкое пиво, по которому топтались счастливчики, проходящие мимо цербера за Юлей.

      Пока я бегал за уборщиком, заказывал ещё пива, переливал его и вытирал пену со стойки, Юля уже вернулась с улицы и с чуть покровительственной улыбкой скользнула по мне взглядом и почти сразу опустила глаза.

      И когда я решил, что всё, останусь на крыльце, не сделаю отсюда и шага, даже если опустеет стакан, вдруг загорелся ближайший фонарь и тут же на улице очутились все музыканты и гости. Люди были везде; на остывающем козырьке перед клубом, как кошка на капоте, вытянув ноги, улеглась незнакомая девушка.

      Наступил вечер: тёплый, безветренный, неторопливый. Меня словно выкинуло из киноленты прямиком за камеру оператора. Я больше не был частью сюжета – действие остановилось.

      Никто не расходился, все как будто ждали приглашения не завершать этот день.

      – А ты чего не едешь домой готовиться? – спросил Ян. – Экзамен сам себя не сдаст. Lingua latina non penis canis est.

      Я рассеяно улыбнулся и промолчал.

      – А я знаю это твоё выражение лица, – сказал друг. – Давно его не видел, со школы. – Он вдруг крикнул в толпу: – Бар скоро закроется! Поехали все ко мне, около моего дома ещё продаётся пиво!

      Но нет, не сработало. Толпа качнулась, как волна, но осталась на месте: слишком хорош был этот летний вечер, чтобы менять его на тесные стены.

      И все стояли по своим компаниям, по пять-шесть человек, и я пасся вместе с Яном и Светой, и рядом – волоокая. А Юля по-прежнему была не так далеко, в соседней компании, и эту границу, казалось, не преодолеть.

      А потом на всех нас полилась вода, и поначалу никто не понимал, откуда, и не пытался скрыться, все только поднимали головы кверху. Юля сняла бейсболку. Её волосы стали мокрыми, а на лице наконец-то расцвела тёплая улыбка.

      Мимо проезжал виновник – водитель поливомоечной машины. Он поднял брандспойты вверх, устроив передвижной фонтан.

      – Deus ex machina, – подмигнул Ян и приподнял бокал холодного пива в приветственном жесте.

      – Все за мной! Сохнуть и пить ночь! – закричал он.

      Ко мне в машину набралось три человека, оставалось место ещё для одного.

      – Кто ещё со мной? – попытался выкрикнуть я, но голос подвёл.

      – Бери кого хочешь, – посоветовала Света.

      – Да тут мало знакомых.

      – Ну и что? – удивилась она. – Подходишь, знакомишься и зовёшь. А можно и сразу, без знакомства.

      – У него с детства боязнь сцены, – поддел Ян. – Когда все смотрят – страшно.

      Я застыл, теряя время. Ещё пара минут, и компании начнут вызывать себе машины, чтобы разъехаться в разные стороны.

      Каре два движения стояла около Юли. Пригласить двоих было нельзя – не хватило бы места. Ни в машине,