Даггер: Инициация. Денис Агеев

я, сжал зубы и надавил на спусковой крючок, медленно ведя дулом слева направо.

      Автоматная очередь прошила сначала первого локса, а потом и оставшихся троих. Через три секунды все было кончено.

      Вот теперь все. Я снова коснулся сенсора на плече, деактивировав энергощит. Нужды в нем больше не было.

      – Остановите его! Остановите! Сержант нарушил приказ! – заорал Клейтон. Дуло его автомата уже было нацелено на меня. Он нажал спуск, и парализующий снаряд ударил мне в грудь. Меня затрясло с неистовой силой. Кто-то еще выстрелил, и я ощутил скованность в ногах.

      Я отбросил автомат, а через миг на меня навалилось сразу три бойца. Я не сопротивлялся. Ноги подкосились, я завалился на бок, а потом распластался на полу. Руки мне выкрутили и сцепили сзади, ноги зажали. Клейтон что-то кричал, солдаты ругались и громко переговаривались. А я улыбался. Все, что я должен был сделать, я сделал. И пошло все к черту!

      ***

      Я сидел на ужасно жестком и неудобном стуле. Вдобавок он еще был и холодным. Раньше я и не задумывался, насколько некомфортным могла быть камера предварительного заключения. Мои руки и ноги были скованы магнитными наручниками и кандалами, наличие которых требовал устав, но не здравый смысл. Куда я смогу деться из зала военного суда, окруженного высокой стеной с вышками, на каждой из которых приютился боевой андроид? Кроме того, зона просматривается десятками камер и патрулируется чуткими дронами. Да и присутствующие на судебном процессе охранники с суровыми лицами восковых фигур тоже не дадут и малейшего шанса на побег.

      – Итак, подсудимый, все доводы в пользу вашей вины были выдвинуты обвинением. Вы согласны с ними? Признаете свою вину? – произнес военный судья – высокий и широкоплечий мужчина преклонных лет.

      Он стоял на помосте на энергоподушке. Смотрел на меня свысока – как и подобает человеку его статуса. За его спиной развевался голографический флаг Альрийской Федерации – синий прямоугольник с желтым кругом посередине в окружении двадцати одной звезды. Совсем недавно и я носил эту эмблему на правом плече своего костюма.

      – Своей позиции я не поменял. Как и сказал ранее, я поступил так, как мне велела моя совесть, – уклончиво ответил я.

      – А если бы ваша совесть сказала вам, что нужно перестрелять всех ваших боевых товарищей, вы бы тоже ее послушались? – спросил судья. Он не ухмылялся, да и вообще его лицо оставалось беспристрастным, но в голосе ощущались злорадство и упрек.

      Это был один из тех вопросов, которые обожали задавать судьи – вопросы, ответить на которые однозначно верно было попросту невозможно. Если скажу «да», то тут же дискредитирую себя не только как верного солдата и командира, но и как здравомыслящего человека. Отвечу «нет» – значит, выдвину противоречащее моему прошлому ответу утверждение и стану выглядеть запутавшимся мальчишкой. После этого столкнуть меня в сторону беспрекословного признания собственной вины будет намного проще.

      – Я воздержусь от ответа, ваша честь, – скромно ответил я.

      Ни