Стихи на снегу. Константин Александрович Уткин

/p>

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Константин Уткин – это бренд. Это фирменный стиль с жёстким волчьим оскалом, выверенной поступью формы и чем-то невероятно тёплым за пазухой. Константин Уткин – автор, которому я верю. Да и как не верить ему, когда его поэтическое становление стало плодом не подражаний, упражнений, экспериментов и попыток – самой жизни. Жизни, в которой всё по-настоящему. Он пишет о собаках потому что знает собак и о людях потому что любит людей. Пишет о людях, которым не слишком здорово и чувствуешь за каждым словом переживание и надежду. Надежда – вот на мой взгляд – нить, на которую нанизывает Константин свои образы.

Андрей Хамхидько

      Константин Александрович Уткин – истинный слуга поэзии. Его служение не только в личном творчестве. Константин передает свои знания тем, кто только становится на поэтический путь. В своей поэтической студии «НАДстрочник» Константин учит работать над словом, прививает поэтический вкус, делится секретами мастерства с начинающими поэтами. И делает это абсолютно безвозмездно. Благодаря поэтическим семинарам мы, его ученики, обогащаемся новыми знаниями, чувствуем точку опоры для нашего дальнейшего творчества и безмерно благодарны ему за наставничество.

Студийцы литературной студии «НАДстрочник»

      Стена

      Какое на фиг чувство локтя?

      Сосед надсаженно хрипит.

      Я в верх ползу, срывая когти

      То о бетон, то об гранит.

      И до надрыва сатанея —

      Давно не видима земля-

      Скребёмся к небу по стене мы,

      Толь пирамиды, то ль кремля.

      Она пестра от тел распятых,

      На расстоянии руки

      Звенят настырные ребята

      Об альпинистские крюки.

      Но ненадёжен даже камень

      И то и дело там и тут

      Летят, царапаясь руками

      За трещины и пустоту.

      Да перетертой ли веревке

      Свои секунды доверять?

      Ухватки молодой сноровки

      Увы, но не утешат мать.

      Старьё же на сведенных пальцах,

      Вжимаясь в камень животом,

      Ползет бессмысленным скитальцем

      Уже почти на свете том.

      Красная площадь

      И беспокойный обрящет покой,

      Как говорят – по елею и мощи.

      Как тебе спится под тяжкой рукой

      Гнета державного, Красная площадь?

      Камни дробил за парадом парад,

      Лег под гранитом двойник мой картавый,

      И громыхало тройное «ура»,

      И грудой знамена без славы.

      А до того – перезвоны церквей,

      Львами порыкивал ров Алевиза,

      И отражался в текущей Москве

      Брошенный вечности вызов.

      Казни, указы, ряды, балаган,

      Польская спесь да стрелецкая злоба —

      И откатились со стуком к ногам

      Головы, словно на Лобном.

      Сыпь шелухою, гулящий народ,

      Пьяно глазей на товары,

      Лей под усы в перекошенный рот

      Сбитни, отвары да взвары.

      Сердце страны и гнездовье царей,

      Ветер шинели полощет.

      Там где когда-то был бор на горе,

      Древняя, древняя площадь

      Санкт-Петербург

      Коль на холмах московских тесно

      Стихи сменяют некрологи,

      Ждёт Питер, каменная песня

      Под небом низким и далёким.

      Он плещет в грудь простором Невским,

      Горит рассвета серый порох.

      Но жаль, что петь его мне не с кем

      На набережных и в соборах.

      И старым судном у причала,

      Застывшим перед неизбежным,

      Меня пьянила и шатала

      Тоска, отчаянье, надежда.

      Когда канатом нервы свиты,

      Смог не ломаться а бороться.

      И бились голуби- молитвы

      Как эхо в каменных колодцах.

      Что дальше будет-неизвестно,

      Но, чтобы душу успокоить,

      Есть Питер -каменная песня

      Над серой северной рекою.

      Соль

      Ничего не вернуть – на коленях проси, падай ниц

      И пластайся в пыли – даже легче, поверь мне, не станет.

      Слеза неожиданно капнет с намокших ресниц

      И растворится