Спартак. Рафаэлло Джованьоли

Спартак, спаситель мой, ты рожден для великих дел, из таких людей, как ты, выходят герои!

      – Или мученики, – прошептал Спартак с выражением глубокой грусти, опустив голову на грудь.

      Разговаривая, оба гладиатора двинулись к наружной лестнице, ведущей в портик базилики.

      Едва только они достигли портика, какой-то человек подошел к фракийцу и сказал:

      – Итак, Спартак, когда же ты решишь вернуться в мою школу?

      Это был ланиста Акциан.

      – Да поглотит тебя Стикс при жизни! – воскликнул гладиатор, гневно повернувшись к своему прежнему хозяину. – Когда ты оставишь меня наконец в покое и перестанешь надоедать своими проклятыми просьбами?

      – Но я, – сказал сладким и вкрадчивым голосом Акциан, – я надоедаю тебе только для твоего же блага: заботясь о твоем будущем, я…

      – Выслушай меня, Акциан, и запечатлей хорошо в памяти мои слова. Я не мальчик и не нуждаюсь в опекуне, и если бы даже нуждался в нем, то никогда не желал бы иметь им тебя. Запомни: не попадайся мне на пути, или – клянусь тебе Юпитером Родопским, богом отцов моих! – я хвачу по твоему голому старому черепу кулаком так, что отправлю тебя прямо в ад, а там будь что будет.

      И спустя мгновение он добавил:

      – А ты ведь знаешь силу моего кулака, ты, видевший, как я отделал этим кулаком десять твоих рабов-корсиканцев, которых я обучал ремеслу гладиатора, когда они, вооружившись деревянными мечами, напали в один прекрасный день на меня все разом!

      И в то время как ланиста рассыпался в извинениях и уверениях в дружбе, Спартак прибавил:

      – Уходи же и впредь не попадайся мне на глаза!

      Оставив Акциана сконфуженным и смущенным посреди портика, оба гладиатора пошли через Форум по направлению к Палатину, к портику Катулла, где Катилина назначил свидание Спартаку.

      Дом Катулла был одним из самых роскошных и изящных в Риме. Находившийся впереди дома великолепный портик был украшен военной добычей, отнятой у кимвров, и бронзовым быком, перед которым эти враги Рима приносили присягу. Это было место встречи римлянок – здесь они обыкновенно гуляли и занимались гимнастическими упражнениями; поэтому сюда же сходились представители элегантной молодежи, патриции и всадники, чтобы поглазеть и полюбоваться прекрасными дочерьми Квирина.

      Когда оба гладиатора пришли к портику Катулла, он был окружен сплошной стеной людей, смотревших на женщин, – их собралось в этот день больше, чем обычно, так как на улице шел снег с дождем.

      Действительно, чудесное и привлекательное зрелище представляли сверкающие белизной точеные руки и олимпийские плечи среди блеска золота, жемчугов, камней, яшмы и рубинов и среди бесконечного разнообразия цветов палл, пеплумов, стол и туник из тончайшей шерсти и легких тканей.

      Здесь блистали красотой Аврелия Орестилла, любовница Катилины, и хотя юная, все же величественно красивая Семпрония, которой суждено было впоследствии за личные достоинства и редкие качества своего ума получить прозвание Знаменитой