Единственная Джун. Дженнифер Хартманн

Бейли выглядит взволнованной, кладет сумочку и тянет Джун за запястье.

      – Пойдем, Джун. Твои преподаватели ждут.

      – Нет!

      – Дорогая, все в порядке. Это то, ради чего ты тренировалась весь год. – Краска заливает лицо миссис Бейли, шея начинает краснеть. Она снова тянет Джун. – Ты прекрасно выступишь. Обещаю.

      Джун вырывается и бросается ко мне, все еще стоящему на коленях. Она обхватывает меня за шею, прижимаясь к груди. Ее нижняя губа дрожит.

      – Ты будешь со мной танцевать, Бвант?

      – Но я не могу. Я не балерина, как ты, я даже не тренировался.

      – Я покажу тебе свои движения, ховошо? Смотви…

      Она делает шаг назад и начинает кружиться, но я останавливаю ее.

      – Мне жаль, но я не могу. Ты должна быть храброй и сделать все сама.

      – Мне не нвавится быть хвабвой, – дуется она, прижимая подбородок к груди.

      Учителя беспокойно расхаживают рядом с нами, одна из них поглядывает на наручные часы.

      Я прочищаю горло и приподнимаю лицо Джун за подбородок, чтобы она посмотрела на меня. По румяной щеке катятся слезинки – я смахиваю их.

      – Трудно быть храбрым. И страшно тоже, – объясняю я. – Но самое лучшее в храбрости – это чувство, которое наступает после.

      Она фыркает:

      – Какое?

      – Думаю, это гордость. Ты гордишься собой за то, что сделал это трудное дело. Все остальные тоже гордятся тобой, и это очень приятно. – Я поднимаю взгляд на миссис Бейли, которая смотрит на нас сверху вниз, ее выражение лица – что-то среднее между нежностью и тревогой. Может быть, это гордость. Я продолжаю, возвращаясь к Джун: – Джунбаг… ты помнишь, как я сильно боялся спускаться с горки на санках прошлой зимой?

      – Да, – бормочет она.

      – А когда я наконец отважился скатиться, все болели за меня. Мне было так радостно. Я чувствовал себя счастливым. И это было так весело… Потом я делал это еще раз сто.

      – Я помню.

      – Ну, это вроде того. Тебе просто нужно быть смелой в первый раз, а потом уже будет намного легче. И возможно, тебе это так понравится, что тебе захочется это повторить еще раз сто.

      Преподавательница танцев вклинивается в разговор, улыбаясь:

      – Нам пора идти, Джун. Там тебя ждут раскраски и детские кружки вместе с остальными ребятами. Как тебе такое?

      Джун смотрит на меня своими большими заплаканными глазами, как будто ждет моего одобрения. Моего заверения. Она пролепетала:

      – Я буду хвабвой, как ты.

      У меня замирает сердце. Я воодушевленно киваю. Гордо.

      – Тепевь я танцую. – Джун снова крепко обнимает меня и целует в щеку, прежде чем отстраниться.

      Поднявшись на ноги, я наблюдаю, как она берет за руку свою преподавательницу и, пританцовывая, уносится прочь с высоко поднятой головой. Я машу рукой ей вслед.

      – Я горжусь тобой, Джунбаг.

      Джун еще раз кричит через плечо:

      – Буду хвабвой!

      Затем она заворачивает за угол, и ее радужное платье-леденец исчезает из виду.

      Крепкая рука сжимает мне плечо, я поднимаю