Ещё двадцать одна сказка обо всём на свете. Игорь Дасиевич Шиповских

по-прежнему стоял рядом. И вдруг как по волшебству перед графом появилась тоненькая девочка с белокурой косой до пояса и с изумрудного цвета глазами, которые показались ему так знакомыми. Она протянула кружку с морсом и мило улыбнулась.

      – Пожалуйста, пейте… свежая только что из погреба… – сказала она, и всё вмиг перевернулось в сознании Никодима. Перед ним стояла его Еремея, та прежняя, молоденькая светловолосая девушка, что он встретил много лет назад в Преображенском. Одно лицо, один голос. Ноги подвели старого солдата, и он, не совладав с волнением, охватившим его, не удержался и опустился на пол, облокотившись на косяк двери.

      – Еремея… – неотрывно смотря на девушку, еле слышно прошептал он, пересохшими губами.

      – Я не Еремея,… меня зовут Лена… – помогая ему подняться, поправила его Елена, – Саша,… ну ты что не видишь,… человек устал, падает, помоги ему… – добавила она, обращаясь уже к хозяину.

      – Ну, хорошо, хорошо… – пробурчал Александр и взялся помогать. Никодима усадили за ближайший столик. Елена сразу поставила перед ним кружку с морсом и уже собиралась отойти, как он, быстро совладав с собой, тихо произнёс.

      – Всё верно… ты не Еремея,… Еремея твоя мать… – прошептал он, а для Елены его чуть слышный шёпот прозвучал словно выстрел.

      – Что?! Что ты сказал?… Я не поняла?… – остановилась она и с серьёзным видом посмотрела на него.

      – Я сказал,… Еремея – это имя твоей матери,… а ты на неё очень похожа… -

      – Да ты-то солдат, откуда знаешь!? – не дав ему договорить, нервно спросила Елена.

      – Потому, что я твой отец,… я граф Кондаков, а ты моя дочь… – сказал Никодим, и как отрезал.

      – Ты что ополоумел служивый,… какой ты граф?! – воскликнул Александр, и уже было засобирался вытолкнуть Никодима из кабачка.

      – Постой Саша,… погоди, пусть всё скажет… – остановила хозяина Лена, и будто даже резко повзрослела.

      – Тогда присядь дочка,… разговор длинный… – просипел граф и, взяв со стола кружку, жадно сделал несколько больших глотков. Елена и Александр послушно присев рядом приготовились его слушать. Никодим начал с самого начала, и рассказал им, всё как было. И про своё житьё в Преображенском, и про царя, и про сватовство, и как потом они с сестрой родились, и про его поход на войну, и про турецкий плен, и про недавний разговор со старостой. Ну а когда он уже закончил, был глубокий вечер.

      Много событий пронеслось в воображении внимательно слушавшей его Елены. Вся жизнь отца, её собственное детство, и даже смутный образ матери всплыли в её памяти. Александр, сначала относившийся к рассказу Никодима с недоверием, под конец его, во всём разобравшись, осознал, что перед ним настоящий отец Елены.

      – Теперь-то я понимаю в кого она такая смышлёная,… мне-то её привели совсем ещё маленькой, я и знать не знал, кто она на самом деле. Я тогда даже и подумать не мог, что она такая родовитая. Человек приведшей её говорил, мол, родители у малышки взбунтовавшиеся крестьяне,… вроде как