Убегая по янтарному берегу. Всеволод Плешков

кто захочет платить эту цену? – впиваюсь глазами в Павла.

      – Тот, кто захочет его купить, – он смотрит, не отворачиваясь.

      – Товарищи, – Миха берёт «Янтарный аммонит» в руки, – тише. Давайте трезво оценим ситуацию. Точнее вы оцените, а я вас послушаю, сами знаете, не эксперт в янтарных делах.

      – Что тут оценивать? Ситуация сложная, камень продать надо, а куда его продавать непонятно. Я даже не знаю, сколько он может стоить.

      – Пишут, Немецкий Естественнонаучный музей платит огромные деньги за редкие ископаемые. Суммы варьируются от нескольких тысяч до нескольких миллионов евро.

      – Замечательно! Только мы не в Европе!

      – Я это к примеру, – обиделся Павел. – Короче говоря, стоит рассчитывать минимум на несколько миллионов рублей. Если выставить цену хотя бы в четыре, за три точно удастся продать.

      Скрипнули ворота, и со стороны входа послышался противно знакомый голос:

      – Кого вы тут собираетесь продавать?

      – Машину, – ехидно ответил лейтенанту Миха, – эту, – кореш указал на кузов.

      – Ты не паясничай, Бабочкин, тебе не к лицу. Как ты считаешь, Огнеборцев? Или тебе его идиотские шуточки нравятся?

      – А где он шутил? – смотрю на Черёмухова, косясь на стол. «Янтарного аммонита» нет. – Мы действительно обсуждали продажу этого Volkswagen’а. Вам, кстати, не нужен? Не битый, не крашенный, почти на ходу.

      – Умничать в участке будешь, – лейтенант навис над столом, – а сейчас лучше скажите, что вы делали вчера вечером? Снежков, давай ты скажешь. Ты явно умнее своих друзей.

      – Товарищ лейтенант, – Миха поднялся и расправил плечи, – что вы себе позволяете? Это же беспредел! По какой причине вы унижаете меня и моего дорогого друга? Разве мы сделали что-то плохое? Отнюдь! Сидим в гараже высокопочтенного Игоря, – он, склоняясь, жестом представляет меня, – ведём культурные разговоры о насущном. В частности, о том, что делать с этим представителем VAG. Заметьте, мы даже трезвые.

      – Очень хорошо, что вы трезвые, – объявляется капитан Сверепеев, – значит закончим быстро.

      Мы переглянулись. Павел сложил руки на стол и опустил глаза. Я смотрю на представителей власти, склонив голову на бок, сгорая от нетерпения. Какого чёрта они сюда припёрлись?

      – Уверен, вы уже знаете, что на Заостровском пляже был найден труп. Кому он принадлежал знаете? – мы дружно помотали головами. – Леониду Спичкину, человеку, активно промышлявшему незаконной добычей янтаря для последующей продажи. Это о чём-нибудь говорит?

      – Нет, я такого даже не знаю, – кошусь на сверлящего меня взглядом Черёмухова.

      – Что прям не знаешь? – произнёс он с вызывающим недоверием. – Ты же сам из любителей пособирать государственные ископаемые.

      –Если я и ловил когда-то янтарь – не значит, что знаю всех, кто бы этим занимался.

      – И всё-таки, «да» или «нет»? – снова задаёт вопрос Сверепеев.

      – Никого я не знаю! – складываю руки на грудь. – Повторяю, с этим занятием я давно завязал. Ищите других для своих допросов, а